поставил котлы на землю (правда, вспомнив о событиях недавнего прошлого, на некотором расстоянии от воды) и побежал обратно в лагерь — делиться своим открытием с человечеством. Человечество в лице Бориса Нестерова изъявило желание немедленно ознакомиться с открытием. И тут выяснилось, что Борьку опередили. По протоке в сторону Щучьего озера шла большая трехместная байдарка. Вернее, шла — это не совсем правильное определение.
На одном из трех мест сидела старушка лет шестидесяти в куртке с капюшоном и с веслом в руках. На другом лежали два рюкзака, палатка и рыболовные снасти. А впереди байдарки шагал по протоке в болотных сапогах бородатый старик и на веревке волок ее за собой.
— Вот это да! — присвистнул Борька. — Бурлаки на Волге. Картина Репина «Приплыли».
Борис толкнул его локтем в бок.
— Здравствуйте. Вам помочь? — вежливо спросил он.
— Здравствуйте, ребята, — приветливо ответил старик. — Спасибо, но я справлюсь. Насколько понимаю, мы будем соседями. Так что давайте знакомиться. Это, — он показал в сторону байдарки, — Вера Андреевна, а меня зовут Дмитрий Николаевич.
Хотя на голове у Дмитрия Николаевича была старая, видавшая виды брезентовая шляпа, а одет он был в такую же, как у Бориса Нестерова, выцветшую штормовку, в его облике угадывалось что-то такое, из-за чего Борька про себя сразу окрестил его «профессором».
На выходе из протоки «профессор» ловко запрыгнул в байдарку и крикнул:
— Приходите в гости.
Борька пришел. «Профессор» показался ему человеком симпатичным и интересным. Но, откровенно говоря, не только и даже не столько это обстоятельство заставило Борьку принять приглашение. Дело в том, что тогда, в протоке, в байдарке у Дмитрия Николаевича Борька успел разглядеть спиннинг. Понятно было, что любой нормальный человек — а «профессор», несомненно, был нормальным — начнет не с рыбной ловли, а с устройства лагеря. Значит, вполне можно было выпросить спиннинг на час-другой. Погода пасмурная, самая что ни на есть щучья… Вот только даст ли он Борьке спиннинг?
Обычно взрослые, доверяя какую-нибудь ценную, а тем более импортную вещь, непременно говорят: «Только обращайся осторожно. Не сломай! Не бросай! Не потеряй!» И еще массу других «не»… Как будто ты берешь транзистор, чтобы заколачивать им гвозди; просишь перочинный ножик, чтобы надпись на камне вырезать… Дмитрий Николаевич ничего подобного говорить не стал. Напротив, показал Борьке, как нужно придерживать пальцем леску на катушке, посоветовал кидать так, чтобы блесна шла вдоль осоки. Но Борька в этот момент представил себе, как здоровенная щука, описав в воде восьмерку, хватает его блесну, спиннинг сгибается в дугу, а он отчаянно крутит катушку…
Никакая щука блесну не схватила. Да и не могла схватить, потому что после Борькиного заброса она улетела не в воду, за осоку, как было запланировано, а вовсе даже в противоположную сторону, где намертво вцепилась в крону высокой сосны. А леска, которую Борька от растерянности забыл придержать пальцем, скрутилась в огромный запутанный ком — самую что ни на есть позорную «бороду».
Дмитрий Николаевич и сейчас не стал ругаться и читать нотации — мол, я же тебе говорил, а ты, вместо того чтобы внимательно слушать… Ну и так далее. Только спросил:
— Сам распутать сможешь?
— Смогу, — сгоряча сказал Борька.
Уже минуты через две он понял, что даже под угрозой расстрела на месте он не справится с этой «бородой». Понял, но продолжал протаскивать друг через друга бесчисленные петли. А что ему оставалось!
— Что, не выходит?! — крикнул Борьке Дмитрий Николаевич. — Ну подожди, сейчас, я только закончу с палаткой и помогу.
С равным успехом он мог был заканчивать хоть строительство дворца — Борька бы все равно подождал.
— Дима, как тебе не стыдно? — укоризненно сказала Вера Андреевна. — Что ты ребенка мучаешь? Твои снасти — ты и распутаешь. А его, наверное, в лагере ждут.
— И в самом деле, — спохватился Дмитрий Николаевич. — А то еще твое начальство бог знает что про нас подумает. Решит, например, что мы с Верочкой эксплуатируем детский труд.
Борька попытался было протестовать, но делал это как-то не очень уверенно. Тем более что в лагерь и в самом деле пора было возвращаться — скоро обед.
— А знаешь, Дима, по-моему, тебе стоит сходить вместе с Борей, — предложила Вера Андреевна. — Вот ты поставь себя на место руководителя. Появились на озере незнакомые люди, ребята с ними общаются, а что за люди, чем дышат — неизвестно.
— Зачем же ходить, — удивился Дмитрий Николаевич, — когда под рукой такое прекрасное транспортное средство?
До сих пор Борька еще ни разу в жизни не плавал на байдарке. Ощущение было совершенно удивительным: «профессор» легкими, непринужденными движениями лишь слегка касался веслом воды, а байдарка буквально летела вперед, рассекая острым носом гладь озера. Да-а, это не пешком ходить! Даже не интересно: без всякого напряжения можно за день спокойно пройти сотню километров. А что? Рюкзак на спине не несешь, сидишь себе и сидишь, а байдарка почти что сама плывет.
Когда Борька поделился этим соображением с Дмитрием Николаевичем, тот молча протянул ему весло. После первого же взмаха оно едва не вырвалось у Борьки из рук, резко нырнуло в воду. Байдарка «рыскнула» и завернула вправо. Вторым взмахом Борька попытался исправить положение, но теперь байдарку занесло влево.
— Ты работай веслом, как рычагом, — посоветовал Дмитрий Николаевич. — Плавно дави на верхнюю часть.
Борька попробовал давить плавно. Байдарка и в самом деле приобрела более устойчивый курс. Но берег теперь не проносился стремительно мимо, как всего лишь три минуты назад, он полз со скоростью черепахи. К тому же Борька начал уставать! Не то чтобы совсем выдохся, но, во всяком случае, после каждого гребка ему невольно хотелось продлить паузу.
— А сотню километров за день действительно можно пройти, — с улыбкой сказал «профессор», забирая весло, — по течению, конечно. Будешь тренироваться — пройдешь.
Байдарка вновь набрала темп. Но гребки «профессора» больше не казались Борьке небрежными. Кстати, по пути выяснилось, что Борька угадал. Дмитрий Николаевич действительно оказался профессором. Из Ленинградского университета. Позавчера он принял последний экзамен, а вечером уже сел на осташковский поезд.
— Вот решил Верочку немного прогулять, — сказал он. — В августе я со своими студентами на Печору пойду, но ей такие переходы уже не по силам. А сюда — в самый раз.
Байдарка мягко ткнулась в берег. Дмитрий Николаевич легко, по-мальчишески спрыгнул в воду, помог вылезти Борьке, который был без сапог.
— Пожалуй, нужно было переодеться. — Дмитрий Николаевич с сомнением оглядел штормовку и потертые
