«Ага, понятно…»
— Меня лишь удивляет, что ты так поздно заметила, мама.
В дверь тихо постучали. Битси распахнула ее, и в спальню тут же ввалился Невил Пэйн.
— За домом ждет машина, — хмурясь, пробормотал он. Селина уже привыкла к его серебристым вискам, но только сейчас обратила внимание, что он чуть ли не весь седой. — Ты пойдешь с нами. Мы поможем тебе выкинуть из головы эту глупую блажь.
— Я пойду проведаю Амелию, — в ответ заявила Селина. — Думаю, Тилли одна не справится…
— Замуж за такого человека… — покачал головой Невил. — Да к тому же еще и со взрослым ребенком! Поразительно! Уже одно это — убедительное доказательство расстройства твоей психики, дорогая! — Сделав неопределенный жест в ее сторону и глядя на ее живот, он буркнул: — Это, конечно, Эррола. Говорили мы тебе: не переезжай на Ройал-стрит! И вот на тебе, пожалуйста! Доигралась! Ну ладно, теперь-то хоть остановись! Нельзя же жертвовать собой только ради того, чтобы дать ребенку фамилию! И какую! Нашла тоже!
У Селины екнуло сердце.
— Папа, ты о чем?
— Да все о том же! У тебя есть возможность выйти за Ламара! Он этого хочет! И твой дочерний долг перед нами требует от тебя того же!
Потрясенный до глубины души, Сайрус покачал головой.
— Как вы можете? Жену Ламара только что убили! И ребенок этот не от Эррола. Поймите, человека больше нет! Он погиб насильственной смертью! От руки убийцы! А вы позволяете себе рассуждать о нем в таком тоне!
— У меня сейчас свадебная церемония, мне пора.
— Селина!
Но она даже не обернулась на окрик матери и быстро вышла в коридор. Навстречу ей бросился Джек, а следом за ним радостная и взволнованная Амелия. Она была во всем желтом, как цыпленок.
Едва жених с невестой переступили порог комнаты, как грянул гром аплодисментов. Вокруг были знакомые лица из клубов на Бурбон-стрит и магазинчиков на Ройал, в том числе и завсегдатаи «Кошек».
Жан-Клод исполнил на клавишных свадебный канон, и у Селины защемило сердце.
С улыбкой приняв букет живых орхидей и поцелуй в щеку от Дуэйна, она застыла, приготовившись к церемонии бракосочетания.
Молодожены обменялись кольцами, принесли друг другу супружеские клятвы и взялись за руки. Господь наконец-то осенил их благодатью. В следующую же минуту их торжественно провозгласили мужем и женой. Джек тотчас шепнул ей на ухо:
— У нас с тобой все получится как нельзя лучше, вот увидишь!
Она кивнула, нисколько не сомневаясь.
Жан-Клод и Дуэйн исполнили «Аве Марию», да так проникновенно, что Селина даже прослезилась.
… Они стояли в спальне, взявшись за руки, и не могли наглядеться друг на друга. Правда, во взгляде Селины читалась некоторая растерянность. Заметив это, Джек тихо проговорил:
— Люди женятся и вовсе без любви, а я люблю тебя, дорогая. И с каждой минутой все больше.
Она кивнула:
— Прости за банальность, но я тоже тебя люблю.
ГЛАВА 39
— Сегодня особенный вечер, правда, пап? — сказала Амелия. Она все еще была в своем нарядном желтом платье, желтеньких же кружевных носочках и белых кожаных туфельках. Все трое сидели в столовой, которая обычно пустовала, и ели испеченные Селиной оладьи.
— Не то слово, букашка, — согласился Джек.
Он безумно радовался тому, что Амелия, кажется, смирилась с появлением новой мамы и как будто даже была рада ей. Час назад он наконец сменил смокинг на серые штаны и синюю рубаху; переоделась и Селина. В доме царила чудесная семейная атмосфера.
«У нас все получится, потому что мы сами этого хотим», — повторял он про себя без конца, словно мантру.
Но Господь не долго прислушивался к его желаниям. В коридоре тревожно зазвонил телефон. Этого еще не хватало в такой вечер!..
— Не бери, папа, — сказала Амелия.
О, как ему хотелось последовать ее совету! Но, чувствуя на себе взгляд Селины, он все-таки снял трубку.
— Шарбоннэ.
— Я читал газету. Эррол научил меня читать. Я прочитал сегодня газету и видел фотографии. Я знаю человека, которого отвезли в больницу. Санни. В газете написано, что он очень плох.
«Антуан…»
Джек закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Я все больницы обзвонил, но тебя не нашел. Ты нет плохо спрятался. Я ждал, когда ты еще раз позвонишь.
— Я боялся. Мне очень не везло в последнее время.
— Понятно. Слушай… только не вешай трубку… теперь тебе ничто не угрожает. Я лично гарантирую тебе это. Где ты?
На том конце провода повисла продолжительная пауза, и Джек испугался, что Антуан вновь бросит трубку.
— Я хочу, чтобы тот человек, который пытал Розу, был наказан. Он очень плохой.
— Слушай, если я стану гарантом твоей безопасности, ты пойдешь со мной и укажешь полиции на этого человека?
Наконец-то и Эррол добьется правосудия, пусть и посмертно.
Антуан опять надолго замолчал, но наконец произнес:
— Идите в больницу. Я тоже приду, если смогу.
Джек спорил, грозился, умолял ее остаться дома, но Селина наотрез отказалась. Во-первых, она хотела увидеть Антуана своими глазами, во-вторых, не хотела расставаться с Джеком даже на пару часов.
Санни Клита поместили в отдельный застекленный загончик, у дверей которого постоянно дежурили полицейские. Селина никогда прежде не видела этого человека. Волосы его скрывались под бинтами, маленькие красненькие глазки постоянно бегали по сторонам. Руки вздрагивали, а пальцы судорожно мяли простыню. Он был с головы до ног увит проводами и трубками, которые тянулись к многочисленным приборам и датчикам.
Селина и Джек простояли в коридоре больше получаса, но Антуана все не было. Похоже, они напрасно надеялись.
— Не произноси его имя вслух, — вдруг тихо проговорил Шарбоннэ. — Идет.
Селина, не удержавшись, посмотрела в конец коридора.
Антуан являл собой весьма жалкое зрелище. Одна нога его была в гипсе до колена, и он неловко передвигался на костылях. Левая рука висела на перевязи. Он сильно поседел и здорово похудел за это время. Когда он подошел ближе и поднял голову, Селина едва сдержала невольный стон: следы жестоких побоев до сих пор не сошли. Все его лицо представляло собой сплошной синяк, переднего зуба не было.
— Здравствуй, дружище, — надтреснутым голосом проговорил Джек.
Селина порывисто бросилась Антуану навстречу. Она положила руку ему на плечо и тихо сказала:
— Слава Богу, что ты нашелся, Антуан.
— Нам разрешили войти, — кивнул Джек. — Санни выглядит хуже, чем я предполагал: ему крепко досталось. Но врачи говорят, что жить он будет.
