— Пожалуйста, — эту благодарность я принимаю безоговорочно. — Я рада, что вы уже на ногах. Остальные еще отдыхают, даже Кариль, а она казалась мне неиссякаемым источником энергии.
— Да, мой образ жизни и воспитание помогает быть на более высоком физическом уровне. Но, если между нами, думаю, наши дамы просто лукавят, вызывая сочувствие к себе. Вот увидишь, ночью они будут просто порхать, даже к заливу отправятся.
— Зачем к заливу? — поразилась я такому странному окончанию диагноза фрейлин.
— Как зачем? Ой, ты же, наверное, не знаешь. Сегодня Ночь феникса — национальный эльфийский праздник!
Да, о чем-то таком рассказывал Оссолоэт. Кажется, это праздник — эльфийского разгула.
— А то, что недавно произошло в Галереи предков, никак не отразится на торжестве?
— А что-то произошло?! — наигранно ахнула пексинка.
— Понятно.
— Вот и я об этом же. Так что сегодня всю ночь будет греметь музыка, гореть костры и всюду парочки… Правда, в темные уголки лучше не заходить: в беседки там, оранжереи…
— Неужели все так откровенно?
— Еще как!.. Ну а ближе к рассвету советую сходить вместе с остальными незамужними девушками погадать к Двум течениям.
— Что еще за гадание? Два течения?.. Впервые о таком слышу.
— Сосватанные девушки плетут венки, а их не замужние подруги вытаскивают венки наугад из корзины. Что достанешь, такая судьба ожидает: анютины глазки — тихое семейное счастье; олеандр — опасность, колокольчики — исполненные обещания и так далее. Если гадание тебя не устраивает, то можно бросить венок в воду. Если течением его прибьет обратно к берегу, что ж значит, от судьбы не убежишь. Но если его унесет, есть шанс что-то в своем будущем поменять.
— Интересно.
— Попробуй, вдруг великую любовь нагадаешь.
— С моим-то везением… Только великих врагов. Да и не верю я во все эти предрассудки.
— Напрасно. Это не предрассудки, а народная мудрость. Кстати, о народе, Иллия, а ты, случайно, не знаешь, что это за флаг, с которым, как с реликвией, бегал господин Исиан? Что в нем особенного?
— Флаг? — у меня мелькнуло подозрение, о какой «реликвии» идет речь, и я лихорадочно пыталась вспомнить, куда девалось знамя, которое заменяло мне «боевые доспехи».
— Весь рваный, в кровавых разводах…
— Нет… — я нахмурилась, имитируя усиленный мыслительный процесс. — А что господин Ай'Ленни сделал с этим флагом?
Теперь уже Хитоми нахмурилась и с подозрением покосилась на меня, но потом прищурилась и хитро улыбнувшись, выдала:
— Упаковал в витрину и отправил в музей.
— Что? Зачем им это надо… То есть, для чего в музеи эта грязная тряпка.
— Ты поосторожнее, — покачала головой пексинка, продолжая лукаво улыбаться, — за такое высказывание один молодой фрукт получил по шее.
— Кто?.. За что?..
— Один вельможа высказался, что «эта грязная тряпка — позор для музея Первородных». За что получил выговор от господина Исиана: «Этот флаг спас корону, чего не смогли сделать Первородные!»- а так же по шее от других телохранителей.
— Правда?!
— По-моему, ты больше меня об этом знаешь?
Стук в дверь избавил меня от необходимости врать этой милой женщине. Вошел магистр Арвисиан и еще незнакомый мне эльф из Старших. Сердце как-то странно дернулось, ожидая, что сейчас появится еще один гость. Но маг решительно закрыл за собой дверь и чуть поклонившись, сказал:
— Извините, леди, что прерываем вас, но нам крайне необходимо побеседовать с уважаемой княжной… конфиденциально.
— Разумеется, — Хитоми поднялась и поклонилась в ответ магистру Старших. — Я оставляю вас. Иллия, я навещу тебя, если позволишь, позже.
— Всегда рада вас видеть, — улыбнулась я ей в ответ, с беспокойством наблюдая за уходящей женщиной. Почему-то мне не хотелось оставаться с alfi наедине, как будто предчувствуя, что ничего приятного мне не сообщат
— Сударыня, не буду скрывать, мы все крайне обеспокоенны нынешнем положением дел, — начал официальным тоном маг, устраиваясь на том же стуле, где раньше сидела пексинка, и взглядом приглашая меня к столу. Второй эльф остался стоять, обшаривая меня высокомерным взглядом.
— Не буду скрывать, — подхватила я его тон, — что у меня есть смутное предчувствие, что ваше беспокойство опять выйдет мне боком.
Магистр прожег меня строгим взглядом.
— Сударыня, вы даже не представляете, что за артефакт попал к вам в руки и как безответственно и легкомысленно вы его используете.
— Я ничего не использовала, — резко качнула я головой, ощущая первые признаки беспокойства.
— Тогда как вы объясните то, что опоры, поддерживающие колонны, исчезли.
— Во время боя, особенного такого тяжелого как демонов с боевыми магами, может и не такое произойти.
— Вы не поняли меня, княжна, опоры не были разрушены… они просто исчезли. Так же как и часть потолка, стен, пола…та часть, где находились вы!
— Вы говорите намеками, уважаемый магистр, и очень неприятными.
— Я не намекаю, я прямо говорю: вы активировали опасный и мощный артефакт, который несет полное уничтожение всему живому и неживому! И обратно «засыпать» он не собирается.
— Это получилось не нарочно… Даже не понимаю как это вышло… — запинаясь пробормотала я, со страхом вспоминая чужеродную Силу и ее власть над собой.
— Вы считаете, что это может служить утешением?
— И что вы предлагаете?
— Рубин нужно извлечь!
— Да я, в общем-то, ничего против не имею… — начала, было, я, но осеклась, поймав взгляд мага, уж слишком он был виноватым. — Под «извлечь» вы что подразумеваете? Разрезать меня?!
— Мы сможем найти хорошего целителя, вы даже ничего не почувствуете.
— Не почувствую?!. - я начала медленно подниматься. — Вы собираетесь мне разрезать желудок и говорите, что я ничего не замечу!
— Есть очень сильные зелья, вы просто заснете. А способности регенератора позволят сделать эту процедуру более… удачной.
— Я не позволю вам меня кромсать! Ни за какие артефакты!
Маг тоже поднялся.
— Вы не понимаете: он пожирает вас, питаясь Силой, набирает мощь для новой атаки и с каждым разов выплеск будет все сильнее и сильнее. Вы — угроза для тех, кто вас окружает.
— И не только, — подал вдруг голос второй alfi, — вы теперь угроза для всего этого мира! Вас необходимо изолировать!
— Господин Лэрри… — маг бросил на говорившего недовольный взгляд.
Первая волна злости начала подниматься внутри меня. Я рисковала честью, свободой, жизнью ради их камня, а теперь мне заявляют, что я опасна, что меня надо устранить.
