Книга Манагер - Евгений Щепетнов

Я с трудом разлепил веки и застонал: ужасно болела рука, тело чесалось и зудело. В глазах как будто мелькали тучи мошек, которые кружились так, что меня начинало тошнить. Я повернулся на бок, и меня вывернуло. Голова немного очистилась, и я стал осознавать, что здесь что-то не так: где речушка, возле которой мы разместились, выехав всем коллективом на майские посиделки? Первое мая — дело святое. Как не выехать на природу и не напиться всем коллективом во славу будущих продаж комплектующих! А также, параллельно, не потискать свою соседку по офису Аньку — ее стол стоит рядом, всего в метре от моего. Она так-то вполне благосклонно посматривает на меня — хотя, может, это мне и кажется. Я не отличаюсь особым «мачизмом»: рыхловатый, не очень высокий парень — рост под метр восемьдесят (а точнее, увы, сто семьдесят пять) и вес под сто килограммов (причем двадцать из них, как минимум, приходится на жирок и пивной животик) — двадцати пяти лет от роду, с подслеповатыми глазами. Мне даже справку на право вождения машины не выдали, сволочи, заявив: как, мол, с таким зрением водить машину?

За четверть века моей спокойной и скучной жизни у меня была всего одна женщина, да и та — менеджер с нашей работы, на десять лет старше меня, у которой неистребимо пахло изо рта табаком. Ей после развода требовался мужик, хоть какой-то, пусть даже он будет таким дрябленьким и лоховитым, как я.

Как я дошел до такой жизни? А как все доходят? Спокойная семья, где отец инженер, а мама инспектор в собесе. Школа, потом институт, физмат, по окончании которого пристроился менеджером по продаже в крупную фирму, торгующую компьютерным железом. Зарплата недурная, думать особенно не заставляют, по-тихому можно поболтать по аське с друзьями, после работы пивка попить и в ролевик погонять — тут я уже просто зверь, фулл золотые доспехи, рву всех, в консте состою. Ну а личная жизнь… А что личная жизнь — или мечты, или порносайт, или тридцатипятилетняя баба с запахом табака, — а что еще может позволить себе небогатый бесперспективный парень из приличной семьи?

Ой! Какая-то здоровенная крылатая сука ужалила меня в шею. Что за хрень? Где я?

Мы набрали пива, водяры и все, двадцать человек, загрузились в пять автомобилей. Через два часа, пробившись через потоки «леммингов», выдвигавшихся на дачу, мы уже мчались по трассе, уносившей нас к светлому будущему — шашлыку, солнцу, речушке Клязьме, тихо несущей свои слегка опоганенные дачниками воды к своей сестре Оке. Купаться в якобы пьяном бессмысленном состоянии, прижимать к себе упругие телеса офисных красоток, играть в дурацкий волейбол — терпеть его не могу — вот наше счастье на ближайшее время.

Все развивалось так, как я и ожидал: манагеры быстренько перепились, девки визжали, потрясая обтянутыми купальниками сиськами, парни напрягали накачанные в спортзале мышцы, а я, стыдясь дряблых телес, бегал в резиновых шлепках, слаксах и толстовке с капюшоном. Не то чтобы я был совсем уж уродом — несмотря на свою полноту и категорическое нежелание проводить время в спортзале, я был довольно силен, отец говорил, что это я в прадеда, кузнеца из станицы Добринской, что на Дону, — но по сравнению со спортивными загорелыми коллегами я смотрелся как плюшевый медведь с вытертым ворсом — большой, но… хм… облезлый какой-то. Моя старшая подруга говорила, что я слишком уж к себе придирчив и мне не хватает уверенности — мол, не такой уж я и лох, как о себе возомнил, но я ничего не мог с собой поделать — ну вот такой, какой я есть. Раскрепощался я, лишь выпив пивка, литра эдак три-четыре — как ни странно, выпить я мог очень много и даже не падал с ног, только потом блевал с похмелья и долго болел. Читал про это в Сети: типа особенности организма такие, мои телеса долго сопротивляются отравлению алкоголем, и не пьянею я поэтому, но потом наступает возмездие — трясет по полной. Не знаете, что такое «вертолет»? Тогда расскажу. Это когда вы ложитесь на постель, закрываете глаза, а кровать встает вертикально и начинает вращаться, все ускоряя и ускоряя движение, пока не наступает разрядка — в тазик рядом с кроватью. Брр… как подумаешь, так дурно делается… вот как сейчас, под этим здоровенным деревом.

Деревом? Это что на хрен за дерево?! Его высота не меньше чем метров двести! Это на Клязьме-то? Да там выше осин ничего не растет! А на любой такой осине даже Иуда бы не повесился, так как она сразу бы сломалась пополам!

Я приподнялся, сел, оперся спиной о корявый ствол дерева-гиганта и осмотрелся. Впереди зеленела гладь то ли болота, то ли пруда, поверхность которого была затянута огромными зелеными листьями какого-то плавучего растения. Вокруг, в неярком зеленоватом свете, пробивавшемся через густые кроны деревьев, стояло и лежало очень много восхитительных ярких цветов — если бы не болела башка и не хотелось бы блевать, я б залюбовался такой красотой. В воздухе носились в огромном количестве какие-то то ли насекомые, то ли птицы. Я не мог понять, кто это, потому что размером они были с кулак и даже больше, при этом сверкали всеми цветами радуги и издавали странные звуки — гудели, как шмели, стрекотали, как кузнечики, пищали и кричали. Одно из этих ярких изумрудно-зеленых существ нацелилось на венчик красивейшего цветка, диаметром с крупный подсолнух, зависло над ним — видимо, пытаясь напиться нектара. Я протер свои заляпанные грязью очки о толстовку, надел и вздрогнул — цветок неожиданно ожил и с различимым даже отсюда хлопком, как будто ребенок хлопнул в ладошки, схватил этого любителя сладкого и тут же замер, сжавшись в тугой комок.

Опа, подумал я, это что-то вроде росянки, что ли… я о такой пакости в наших широтах и не слыхивал. Здоровенный какой цветочек… Похоже, я где-то в джунглях. Южная Америка или Африка? А как же я тут оказался? Меня напоили, усадили в самолет, как в фильме Рязанова, и заслали в джунгли Южной Америки? Фу, бред какой… А это — не бред? Вот эти хищные цветы, размером с тарелку, вот эти деревья, высотой с Эмпайр-стейт-билдинг, эти летающие светофоры? Все это явно не пригородный лес! Как я тут оказался?

Итак: мы ели, пили, скакали, визжали, потом я собрался в кустах охватить любовью Катю Миханькову — ну, типа трахнуть ее, пока она поддатенькая и благосклонная, и мы полезли в кусты подальше от всех. Катька шагала неохотно, приговаривая, что пока мы тут ползаем, там весь шашлык кладовщики сожрут, а они парни прожорливые и бесстыжие, однако шла со мной, вернее, тащилась — все-таки мои сто килограммов и энергия желания, подогретая алкоголем и двухнедельным воздержанием, делали чудеса.

Я пер сквозь заросли крапивы и смородины как танк, остановившись лишь на небольшой полянке, покрытой слоем прошлогодней травы и новой зелени, пробивавшейся сквозь этот войлочный слой. Прижав к себе податливую, пахнущую водкой и шашлыком Катьку, я впился в ее губы, не обращая внимания на ее попискивания: «Вот ты медведь! Кто бы подумал! Осторожнее! Лифчик порвешь, зараза, он стоит столько, сколько ты ни фига не зарабатываешь! Да не рви, скотина! Я сама сниму их! Тьфу, связалась с озабоченным пацаном! Ой! Что это?! Да стой ты, болван, глянь — шаровая молния, что ли? Да черт, остановись ты, отстань!»