в автомобиль, включив на всю мощность функцию обогрева. Автомобильные дворники заскрежетали по стеклу, разгоняя дождевые разводы. Я решительно развернула сложенные листы и стала внимательно читать послание. В нем сообщалось о необходимости моего прибытия в течение недели от срока отправления послания в Москву для выкупа моей доли в квартире, так как есть желающие выкупить ее, а второй собственник доли квартиры не намерен ждать более указанного срока.
Вторым дольщиком за размашистой подписью значилась уехавшая от меня пару недель назад с грудной дочерью сводная сестра. Срок доставки письма совпадал с обозначенным сроком моего прибытия. Я свернула письмо и убрала в бардачок машины, запретив себе думать о самом понятии неожиданных долей. Об остальном, по мере оформления осознанием ужаса ситуации, я решила поразмыслить позже. Сейчас меня больше всего интересовало состояние мужа. Последний месяц был очень тяжелым для него из-за дополнительной финансовой заботы о живших у нас членах семьи – мачехе и сестре. Муж чаще обычного засиживался над новыми проектами всю ночь, а утром мчался в соседнюю страну в офис, предоставляя мне комфортно проводить время с мачехой, сестрой и ее новорожденной дочерью. Каждый раз он оставлял мне на кухонном столе милые записочки «Денежка на карточке, не проходите мимо уютных ресторанчиков, балуйте себя на весенних террасах».
***
Констанц, июнь, 2014 год
– Так и не перезвонил? – переспросила я, беря мужа под руку.
– Нет, я уже по всем номерам звонил, везде автоответчик или гудки недоступности, – ответил Лера, перекладывая больничную сумку в другую руку.
Последние два дня не было сообщений от нашего компаньона, директора холдинга, в котором работал муж. Тишина становилась зловещей и не предвещала ничего хорошего. Наши долги росли из-за просрочки выплат по счетам как по фирме, так и наших бытовых, не говоря уже о сборе суммы для обозначенного выкупа моей доли в квартире. Хотя был пропущен указанный срок моего прибытия (из-за халатной доставки почты или специального умысла уведомить с опозданием), я не теряла надежды на возможность дозвониться до сестры и до потерявшегося компаньона, гостившего со своими детьми у нас в феврале. Телефоны молчали. Муж в очередной раз ставил свой телефон на дозвон, и в очередной раз воздух разрывали гудки.
– Попробую набрать его адвоката. Как я могла забыть: он оставлял мне свою визитку, – я суетливо стала рыться в сумочке.
– Я уже звонил ему. Оставил голосовое сообщение. Ждем. Возможно, он в дороге… – муж начал придумывать разные версии внезапной недоступности компаньона и непосредственного владельца швейцарского холдинга.
Вдруг телефон в руках мужа резко зазвонил. От неожиданности Лера выронил его. Телефон рухнул на асфальт – на стекле экрана появились мелкие трещинки.
– Hallo, – быстро подняв трубку, успел ответить муж. Его лицо напрягалось по мере получения информации.
Я начала волноваться, стараясь прислушиваться к едва различимым словам, доносившимся из телефонной трубки.
– Спасибо за звонок, на связи, – тихо произнес муж и повернулся ко мне: – Один выстрел… – ошарашено проговорил он.
– Что? Что случилось? Кто звонил? – испуганно сыпала вопросами я.
Муж прошел к стоящей неподалеку больничной лавочке, бросил на нее сумку и, плюхнувшись, замер, глядя в одну точку на асфальте.
– Лерка, ты меня пугаешь, – я быстро села рядом.
– Звонил адвокат, они с компанией учредителей вылетают завтра, будут решать, что и как теперь будет, – тихо произнес муж, продолжая смотреть в одну точку. – В любом случае до окончания разбирательства вся деятельность холдинга будет приостановлена – ты же знаешь, в Швейцарии не любят шумихи. Скорее всего, мы временно без работы и средств существования… о займе на выкуп твоей доли в квартире я уже не говорю, – словно робот выдавал фразы муж.
– Ты можешь внятно сказать, что происходит? – от растущего внутри меня страха надвигающейся неизвестности я начала злиться.
– Что тут говорить. История одного выстрела. Одним выстрелом сразу во всех … – повернулся ко мне лицом муж. В его глазах было такое отчаянье, что ужас охватил меня еще сильнее, я стала икать.
– Куда выстрелил? Кто? Лера, ты бредишь? – я всматривалась в глаза мужа, отыскивая в них признаки безумства.
– Он выстрелил в человека и попал, во всех и вся попал… одним разом, – неожиданно четко и быстро ответил Лера.
Он встал со скамейки, рывком взвалил сумку на плечо и, подхватив меня под локоть, зашагал к выходу из больничного парка. По дороге к парковке муж обстоятельно поведал мне о случившемся. Наш хороший знакомый, друг и по совместительству владелец швейцарского холдинга, в котором работал мой муж, пребывая в уверенности, что имеет право защищать свой дом от пришедших к нему с оружием приставов, выстрелил. Погиб человек. Все московские СМИ запестрели этой новостью, с каждым разом выдвигая все более и более ужасающие версии произошедшего события.
***
Мылинка, август, 1983 год
– Давай осторожней, тише ты, – двоюродный брат напутствовал меня, придерживая приставленную к печи лестницу.
– Не нуди, вот держи, – протянула я вытащенную из схрона деда коробку с пульками для автоматической винтовки – подарок моего отца для ночных дежурств деда в отдаленных станционных сторожках.
– Где-то еще были мишени, твой батя привез, они с моим отцом ходили к дальней пасеке у леса стрелять. Я видел, как они мазали мимо цели, – пыхтел брат, услужливо придерживая створку оконной рамы, давая мне возможность пролезть вслед за ним.
– Что ж ты не показал им свое умение тогда? – поправляя платье, спросила я, глядя на четырнадцатилетнего хвастуна.
– Пошли уже, умничаешь, а то дед скоро вернется к обеду, не успеем, – ответил мне брат и пошагал к выстроенному между сараями блиндажу.
Это сооружение смастерил внукам наш дед, вернее, для троих старших двоюродных братьев, чтобы они имели свой укромный угол. «Гнездо», как прозвал дед этот домик для внуков, было схроном и имело все необходимое: от добытой у бабушки банки варенья с булкой хлеба, старого термоса с заваренным в нем зверобоем, сушками до необходимых коробков спичек, соли, двух банок консервов, карты и, конечно же, перочинных ножичков и прочей атрибутики дворовых игр.
– Вот, смотри, видала, ИЖ-38! – брат вытащил из-под блиндажа завернутую в тряпицу пневматическую винтовку. – Пошли к старому амбару, там, в заросших кустах боярышника, старый туалет, не будет слышно, бабушка все равно телик смотреть села, скоро не хватится, сейчас закимарит под него, как всегда, – инструктировал меня брат, ускоряя ход по направлению к обозначенной цели. – Ну, давай быстрее, пролезай тут, – раздвигая заросли кустов на нашем пути, подгонял меня брат. – Смотри, пульки не растеряй, вишь коробка рваная.
– Послушай, может, дождемся деда, я попрошу у
