Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

Полбутылки вина легли на оставшееся в мочевом пузыре вчерашнее пиво.

«Поссать с утра ещё не довелось, ещё три шага и я обмочусь», — поняла девушка.

Приметив справа низенькую арку, она негромко присвистнула и отряд остановился как вкопанный.

— Ждать, блядь, — вот и всё, что она смогла сказать своим бойцам.

Девушка влезла внутрь небольшого склепа, дрожащими руками спустила кожаные штаны, и, присев возле каменного саркофага, пустила мощную струю, не в силах сдержать глубокий вздох облегчения.

Едкие смешки, сопровождаемые немецкими словечками, приветствовали журчащие ручейки льющейся мочи.

— Содомиты тевтонские, — Невенка почувствовала колющие спазмы:теперь и желудок требовал немедленного облегчения.

Разрывая руками плотные завесы пыльной паутины, девушка попыталась найти более укромное местечко. На корточках, со спущенными штанами она пробралась за древний саркофаг и, заткнув оба уха ладонями, расслабила мышцы живота. На некоторое время все тревоги и стыд пропали: Невенка испытывала лишь облегчающее чувство очищения.

«Курва матка, у меня нет с собой ни одной завалящей бумаженции!» — стыд снова коснулся её своим шершавым щупальцем.

«Хотя нет: в кармане её потёртой бригантины спрятан малюсенький молитвенник. Пара вырванных страниц не пошатнут её веру в Господа».

Однако ж всё пошло не так: слово Божье не замаралось, а задница девушки осталась неподтёртой — тревожный шум заставил её приоткрыть уши.

Со стороны подземного тоннеля, где ждал её отряд, донеслись звуки ожесточённой возни. Что-то трещало, булькало и смачно чавкало. Потом послышались крики. Пронзительные вопли, исполненные ужаса.

Она с трудом натянула узкие кожаные штаны и, пригибаясь под низкими сводами погребального склепа, бросилась прочь. Руки метнулись к перевязи на груди.

«Проклятье, она оставила свой меч швейцарцу, когда полезла облегчаться в этот вонючий склеп».

Она вырвалась из плена пыли и паутины и распрямилась. В её объятия упал гвардеец; швейцарец пытался что-то сказать, обхватив женскую шею, но из его раскрытого рта вылетали лишь кровавые сгустки, пачкая лицо девушки.

В грудь упёрлось что-то твёрдое. Умирающий пихал ей рукоять её меча. Она схватила оружие, оттолкнула солдата и бросилась вперёд.

Её воины хаотично топтались в коридоре: бойцы бестолково толкались, размахивали факелами и клинками, пытаясь поразить воздух.

— В кучу, блядь! — взвизгнула инквизитор.

Её послушались: бойцы сгрудились посредине подземного прохода, трёхцветный ёжик ощетинился шипами и топориками алебард.

Невенка протиснулась вперёд к паре бойцов, нацеливших стволы винтовок в темноту коридора.

— Оно убило троих, — сказал один из швейцарцев, указывая вперёд полыхающим факелом.

Два воина лежали ничком, неестественно вывернув конечности. Третий лежал на спине, и у него отсутствовало лицо. Его откусили, словно бы какому-то огромному зверю не понравилось выражение солдатской физиономии.

Огромному Зверю.

На долю секунды в сознании девушки мелькнула картинка: в сказочном лесу перед гигантским зверем стоит высокая обнажённая женщина и её роскошные красные волосы прикрывает вязаная красная шапочка.

Большой Серый Волк.

Вот, кто убил Папу римского и разорвал швейцарских гвардейцев.

Клац, клац, клац, клац.

Что-то надвигалось на них из темноты и мрака.

Клац, клац. Клац, клац.

Кто-то шёл прямо к ним, стуча когтями по плитам катакомб.

Большими острыми когтями.

Невенка передумала брать эту тварь в плен.

— Огонь!

Два автоматных ствола изрыгнули во мрак огненную порцию свинца, способную повалить тираннозавра. Когда грохот утих, а пыль, бывшая несколько веков назад мужчинами и женщинами, вновь легла на древние плиты, что-то прилетело из темноты и, смачно чавкнув, приземлилось у их ног.

Отрубленная, нет, скорее отгрызенная человеческая голова смотрела остекленевшим взглядом прямо в глаза Невенки.

— Вы все уже трупы, покайтесь немедленно, — прохрипела башка капрала Ленца, одного из двух гвардейцев, охранявших Пия XIII у тренировочной залы.

Тварь, метнувшаяся к ним, походила на серую размытую тень. Она выпрыгнула из темноты, а когда гвардейцы открыли огонь, прыгнула на стену, затем, оттолкнувшись, на потолок, и, завершая невозможный манёвр, приземлилась позади их, застывшего в обороне, маленького отряда.

За мокрой от холодного пота спиной Невенки Оскаала, которая ещё только разворачивалась, выкрикивая приказы охрипшим от ужаса голосом, снова завопили умирающие люди.

* * *

Коридор кончился. Впереди виднелись ступени вниз. Юрген, шедший первым, спустился с узкой лестницы и сразу же погрузился по колено в чёрную воду, пахнущую болотом и тухлой рыбой. Морщась и изощрённо ругаясь по-немецки, инквизитор ринулся вперёд, разрезая водную гладь, словно пиратский парусник, снятый с прикола и узревший каравеллу, гружёную золотом. Его люди, наёмники, объединённые словом «швейцарские», матерясь на своих родных языках не менее искусно этого дикого германца, браво плюхнулись в вонючую жижу вслед за своим предводителем. Сначала вода доходила им лишь до колен, но спустя всего десяток шагов они замочили яйца, а ещё через десяток дно пропало. Санитары Господа и швейцарские наёмники бросились вплавь. Плыли самоотверженно, до тех пор, пока расстояние между потолком и поверхностью воды не стало меньше, чем их безумные головы. Тогда они, словно дрессированные морские котики, синхронно развернулись, и, продолжая сквернословить примерно на пяти европейских языках, поплыли назад. И какой необразованный мудак решил, что жёстче русского мата других непечатных не существует?

* * *

Их осталось двое: она да тощий швейцарец, нервно кусающий кончики своего гофрированного жабо. Они сидели спина к спине, выставив перед собой дрожащую алебарду и трясущийся меч. Вокруг, среди кровавых луж валялись обезображенные тела их товарищей, сломанные протазаны, шпаги и опустевшие винтовочные магазины.

— Убей этого тощего пидараса, будь хорошей девочкой, — потребовала голова капрала Ленца, — Убей его, а потом перережь себе горло, иначе она заберёт себе твою душу.

— Не слушай этого врунишку, — раздался из темноты коридора низкий бархатный голос, — Ты можешь пойти со мной по собственной воле.

Невенка и швейцарец ещё теснее прижались друг к другу. Они обречённо прислушивались к возне, доносящейся из темноты. Оттуда слышались царапанье когтей по каменному полу, приглушенное рычание и смачное чавканье; казалось, что таящаяся тварь от скуки и кровожадности отгрызала себе хвост.

— Иди к мамочке, — пронзительно заверещала голова капрала Ленца и Невенка от неожиданности выронила клинок на пол.

Тот бряцнул на камнях и прежде, чем звон стали стих, они услышали другой звук. Скрежет металла о камень. Что-то стальное волочилось по полу. Кто-то плёлся по направлению к ним, таща за собой меч, что царапал пол кончиком клинка.

— Невенка, — вдруг послышалось с противоположного конца подземной гробницы, голоса быстро приближались.

— Мы здеееесь, — завопила она срывающимся голосом, нащупывая рукоять выпавшего меча,