Перл.
– Мне кажется, ты уже знаешь, – отвечает Грейси. Прядь ее волос падает на щеку, и Перл видит, какая она рыжая в электрическом свете. Яркая, словно сигнал тревоги. Перл видит, как губы Грейси сжимаются в тугой бутончик. Она пытается не расплакаться.
– Она не хочет меня видеть, – громко и с горьким отчаянием признается Грейси, и ее лицо краснеет. – Она велела не приезжать сюда.
Перл не успевает среагировать, как Грейси уже плачет на ее плече. Рука Перл ложится на ее невесомые волосы. Она чувствует, как слезы и сопли Грейси впитываются в ткань ее хлопковой пижамы. Спина девушки сотрясается от рыданий; Перл чувствует ее сердцебиение и тяжелое дыхание под хрупкими ребрами. За последние сутки она прикоснулась к Грейси больше раз, чем к любому другому человеку за несколько лет. Нет, – яростно думает она, – я прошла весь этот путь и выстроила вокруг себя такую оборону не для того, чтобы сейчас чувствовать это.
– Извини, что подсмотрела. Я знаю, что это нехорошо. Я просто хотела почитать, что ты про него писала. И про нее. Это все, что у меня есть, – эти вопросы у меня внутри. А вдруг он бы любил меня? Даже если был плохим? – Грейси вытирает красные глаза тыльной стороной ладони. – Плохие люди все равно вроде как могут любить. Я, может быть, приняла бы такую любовь. Все лучше, чем так.
Большую часть ночи Перл лежит с открытыми глазами и прислушивается. Она сомневается, что Грейси не улизнет этой ночью, – может быть, с ее кошельком или ноутбуком. Она почти надеется, что девчонка так и сделает. Кошелек и ноутбук можно заменить. Перл предпочтет это, чем необходимость что-то предпринимать.
Она припоминает куклу, которую сделала из волос Харпер и жвачки Уайлдера. Жемчужину матери, похожую на круглый пупок, завернутую в письмо от Элтона Пеллетье, которое она нашла в папке Уайлдера. Неужели она правда думала, что с помощью колдовства сможет воскресить мертвых? Это нереально и никогда не было реально. Из этого и состоят призраки: предметы, воспоминания. И ничто не длится вечно.
Когда она выходит из своей комнаты на кухню серым ранним утром, Грейси уже стоит у стола, согнувшись в три погибели и набивая свой рюкзак.
– Можешь взять с собой какой-нибудь еды. – Перл смотрит в шкафах, что у нее есть. Она предлагает Грейси печенье с джемом.
– Я хочу заключить с тобой сделку, – решительно заявляет Грейси.
– Не будет никакой сделки. Ты сейчас просто уйдешь.
– Я прочла твою книгу прошлой ночью. Почти всю. Она странная.
– Замечательно, благодарю.
– Я к тому, что странно писать книгу, полностью посвященную твоей первой книге.
– Просто так все и было. Вернее, я хотела показать его точку зрения.
Почему она оправдывается?
– Что случилось с ним на самом деле? С твоим другом?
– Я не хочу говорить об этом.
– Тебе нужен финал.
– У книги есть финал. Уайлдер и Скай счастливы вместе. Конец.
– Я имею в виду, тебе нужен собственный финал. Мне кажется, у меня есть то, что тебя заинтересует.
Перл подходит к двери и открывает ее. День серый и ненастный. Дует сильный ветер.
– Тебе пора идти.
– Это очень ценная вещь, правда. Ее оставила мне мать. Это единственное, что она отправила вместе со мной приемным родителям. Она написала мне, что я заслуживаю знать своего отца. – Она делает глубокий вдох. – Это мое единственное сокровище, но я отдам его тебе, если позволишь остаться.
Перл разрывает пульсирующее чувство. Она говорит себе, что это шок, но на самом деле она понимает, что это возбуждение.
– Ладно, – равнодушно бросает она. На что она соглашается? – Показывай. И можешь остаться на пару дней.
Грейси достает конверт из переднего кармана своего рюкзака. Он весь помятый и замусоленный. Она медленно, аккуратно его открывает. Перл хочется вырвать его у нее из рук, но она сдерживается. Вместо этого она вытирает руки полотенцем и аккуратно берет фотографию за края.
Перл сразу узнает фото по описанию Уайлдера – снимок, который когда-то хранился в бумажнике Натаниэля Пеллетье. Она смотрит на женщину в баре с копной непослушных светлых волос, которые позже унаследует ее сын. Она раскраснелась от пива и духоты. И выглядит счастливой. Она не знает, что скоро исчезнет. Перл знает, кто она. Женщина, которую так и не нашли. Та, которую считают последней пропавшей женщиной из бочек.
Мама Ната.
На ее плече лежит рука неизвестного – ни кисти, ни лица не видно. Фотография снята на «Полароид» и сложена вдвое.
Перл разворачивает ее дрожащими пальцами. Вот он.
Лицо мужчины закрыто пальцем – широким, расплывчатым и розовым. Перл может разгадать личность фотографа. Дядя Вернон так ничему и не научился.
Но теперь можно увидеть запястья мужчины. На нем запонки, сделанные из крышек от кока-колы. Перл вспоминает о матери Уайлдера, которая была уверена, что Эдит не первое его увлечение. Она вспоминает про моментально вспыхнувшую симпатию между Уайлдером и Натаниэлем Пеллетье, об их взаимном притяжении. Говорят, что погодки, разлученные при рождении или даже никогда не встречавшиеся, могут узнать друг друга, если когда-нибудь встретятся. Даже если у них только один общий родитель.
Она пораженно смотрит на Грейси.
Сначала Перл этого не заметила из-за ярких рыжих волос Грейси, но теперь отчетливо видит. Эти бледные глаза почти одного цвета с кожей. Очень большие и слегка навыкате. Типичная Харлоу.
– Отнеси свои вещи обратно в комнату, – коротко говорит Перл и отворачивается. Теперь ее очередь делать звонок. Она надеется, что Харпер ответит. Они не разговаривали с того дня, как Перл разлила молоко на полу и устроила пожар.
Перл решила назвать книгу «Зеркальная гавань».
В качестве костяка она использовала мемуары Уайлдера. Они все еще хранились в сейфе ее нью-йоркской квартиры, в синей папке с Афродитой: его аккуратные записи от руки, рассказывающие историю того лета. Так что она снова обратилась к этим потрепанным страницам. На этот раз она перепечатала их слово в слово.
Кусок про колледж вышел почти документальным, там она
