затягивать разговор.
– Внимательно слушаю.
Всё равно в поездке делать нечего.
– У меня есть для тебя предложение. Простое – вступай в наш клан. Не ты один, а вся твоя команда.
– Не интересно, – честно сказал я. – Да и зачем? Что могу я дать тебе, а ты мне?
– Ты и твоя команда – одни из сильнейших, а я хочу иметь сильнейших игроков под моим командованием, когда начнётся второй этап. А что я могу дать тебе… Как насчёт будущего?
– В смысле? – удивился я.
– Будущее, Хозяин Качалки, будущее. С.У.Р. появился внезапно, но не похоже, что игра собирается заканчиваться. А это означает, что мы продолжим убивать друг друга по кругу – до тех пор, пока не останется группа сильнейших, которая и наведёт порядок.
– И этой группой станет твой клан?
– Да. В любой войне кто-то побеждает, кто-то проигрывает, а лузером я становиться не собираюсь. Так что присоединяйся ко мне.
Я почесал затылок.
– И что, вот я скажу, что согласен – ты просто так меня примешь?
– Ну, не просто так, – Литтлмаус усмехнулся на том конце трубке. – Есть у нас ритуалы посвящения, как и в любом приличном сообществе. Однако, ты пройдёшь их без труда, как и твоя команда.
– А с чего ты взял, Литтлмаус, что победителем окажешься ты? Насколько мне известно, Имри Захан имеет самый высокий уровень и обладает гвардией из нескольких тысяч игроков.
Пауза, видно, Литтлмаус обдумывал, что можно говорить, а что – нельзя.
– Имри Захан в безвыходном положении – у него слишком много силы, чтобы оставить его в покое, но слишком мало, чтобы захватить мир. Он уже завяз в позиционной войне с боевыми группами «Единого Ислама» в Северной Африки.
– И? – зевком пропустил я политическую сводку.
– Договор между игроками действует только до конца второго этапа, и если наш африканский вождь его переживёт, то мы влепим по Африке атомным оружием.
Ну да, следовало догадаться, что мини-конференция игроков и собрание ООН только отсрочили неизбежное. Получается, мир всё ещё нуждается в спасении.
– Ты так уверенно говоришь, Литтлмаус, но какую страну ты представляешь? Какое правительство ты контролируешь?
– Ещё не догадался? – засмеялся собеседник. – Наша база – США. Сильнейшая страна для сильнейшего клана.
– Контролируете правительство? Конгресс? С помощью способностей зомбируете? – спросил я скорее из любопытства.
– Зачем правительство? Наша цель – богатейшие люди. Тут их не называют презрительно «олигархами», как на твоей родине, тут их уважает и слушаются, – рассмеялся Литтлмаус. – Зачем зомбировать, гипнотизировать? Просто наш клан предоставляет услуги, в обмен на которые требует лояльность.
– Лида! – догадался я. – Здоровье, излечение от застарелых болезней.
– И не только она, – подтвердил собеседник. – Совсем не она составляет наш основной актив. Ну так что? Твой ответ?
– Я подросток, – улыбнулся я своему отражению на стекле автомобиля. – А подростки ненавидят, когда ими кто-то командуют. Может быть, когда стану взрослым, я и приму твоё предложение.
Конечно, внедриться в клан к Литтлмаусу и разобраться с ними изнутри казалось, на первый взгляд, идеальным планом. Но только на первый взгляд. На самом деле в этом плане присутствовал существенный недостаток – то, что я буду ассоциироваться с их кланом, и попаду под удар. А удар будет, потому что слишком легко Литтлмаус рассуждает про атомное оружие, захват власти и становление сильнейшим. Возможно, у него есть для этого основания, но вряд ли остальные игроки позволят этому случится.
С.У.Р. – это игра в царя горы. Сейчас ты сильнейший, а завтра всё поменяется, и последние станут первыми.
– Вот так значит… жаль, – ответил Литтлмаус.
Впрочем, никаких сожалений в его голосе я не услышал.
– А мне нет, – ответил я и положил трубку и откинулся на сиденье, разглядывая проезжающие машины.
Такси ехало по ведущей к мосту транспортной эстакаде, дороге «второго этажа», призванной разгрузить траффик гигантского города.
Литтлмаус сказал «жаль». Почему, отчего жаль? Что он имел в виду? Вроде бы просто фигура речи, но чем-то это выражение меня насторожилол.
– Wow, that’s dangerous! – вскрикнул мой таксист, когда мимо нас пошла на обгон здоровенная фура.
Классический американский капотный тягач, блестящий хромированными деталями корпуса, отгородил такси от остальных полос. Мы оказались прижатыми к крайней полосе.
А впереди – мост и сужение дороги.
– Ага, дэнжероус, – я понял, что происходит, мгновенно. – Тормози! Стоп!
Я перепрыгнул на переднее сиденье, оказавшись рядом с водителем.
– I cannot stop! – испуганно прошептал таксист, указывая пальцем в зеркало заднего вида.
Позади нас едва не вплотную подпирала точно такая же фура.
Эстакаду ограничивали металлическая сетка и здоровенные бетонные плиты. Если грузовик вдавит нашу машину в них, то крышка.
– Дави на педали! – яростно закричал я водиле. – Фаст! Форсаж!
Железный Феликс лёг в руку привычно. Как всегда, он радовался, как всегда – предвкушал битву. Непоколебимый боец, не знающий ни страха, ни сомнений. Он как будто подавал мне пример как жить, сражаться и умирать. Впрочем, последнее я предпочёл бы избежать.
Первая и самая главная цель – боковой грузовик, что лишил нас возможности манёвра. Он опережал нас и образовавшийся угол скрывал водителя в кабине, но зачем стрелять в водителя? Совершенно беззащитный топливный бак призывно маячил в метре от меня.
Я выстрелил разрывной пулей прямо из салона, даже не удосужившись опустить стекло. Вопреки ожиданиям, мощнейшего взрыва, как в голливудских боевиках, не последовало.
Бак подорвался как-то лениво, несильно, но зато с громким хлопком. Грузовик не взлетел на воздух, но эффект всё равно оказался потрясающим – серией хлопков огонь перекинулся сначала на загоревшееся днище, а затем и на двигатель, который сразу же задымился. Американская фура буквально за несколько секунд превратилась в несущийся вперёд неуправляемый автопоезд на огненной подушке.
Впрочем, я уже переключился на задний грузовик. Солнце противно играло на стекле, оставляя блики, и я не видел водителя.
Куда стрелять? Железный Феликс смеялся, его забавляло, что я не могу сделать такой простой выстрел.
Прищурившись, я мысленно прикинул, где за бликующим стеклом расположен водитель, а затем, подумав,
