— Если может прийти хоть какая-то помощь, — заметил капитан Эссус из Кровавых Мечей.
— Нельзя полагаться на помощь. Мы должны справиться сами, — сказал Данте. — На наших мирах для тиранидов мало подходящих для поглощения ресурсов. В конце концов у них закончатся чудовища, которых они бросают на нас. Все, что мы должны сделать, — это продержаться. У нас есть цитадель. Здесь остаются еще несколько тысяч воинов. Мы уже убили миллионы тиранидов. Во имя Крови, мы выстоим!
— Во имя Крови, мы выстоим! — откликнулись остальные.
— Отдайте приказы отходить в цитадель немедленно! — скомандовал Данте. — Все воины должны захватить ресурсы, какие смогут, и принести их с собой. Мы уже потеряли слишком много припасов. Что бы ни произошло, это будет долгая осада.
Сервиторы и слуги закончили с броней Данте и отошли.
— А теперь, Аданисио, огласи сегодняшние потери.
Аданисио начал читать скорбный список мертвых, как делал каждый день с начала вторжения. В то же время Ордамаил и его братья-капелланы пели молитвы о душах погибших.
Список тянулся долго. Данте с трудом заставлял себя слушать. У него кружилась голова, и он едва мог сосредоточиться. Он покачнулся и чуть не упал. Аданисио запнулся и замолчал. В голове Данте нарастало давление. Неестественная тишина упала на стратегиум. У командора вдруг отказало дыхание, тяжесть в голове опустилась в горло и сжала легкие. На мгновение Данте решил, что он один испытывает подобное, но это было не так.
— Тираниды затеяли новое зло? — выдохнул Мальфас.
— Это не тираниды, — сказал Эссус.
Вдруг все сервиторы стратегиума, как один, застонали и принялись причитать на тысяче языков. Что-то недоброе пронеслось над собранием, заставив людей упасть в судорогах, а космодесантников — опуститься на колени от непривычной боли. Немногие псайкеры в стратегиуме, как смертные, так и Адептус Астартес, мучительно закричали. Снаружи раздались раскаты грома, и Аркс содрогнулся. Искры посыпались с потолка. Машины вспыхивали снопами пламени. Весь мир дрожал и вибрировал. Ужасный вопль пронзил стены, повторяясь снова и снова.
Дайте пробирался по вздымающемуся полу, хотя не мог сказать — на самом деле сотрясалась земля или это его разум порождал иллюзию.
— Открыть ставни! — приказал он.
Он цеплялся за стулья, статуи, ограждения — что угодно, лишь бы удержаться на ногах, пока мир бился в судорогах под ним. Ему удалось пересечь просторный стратегиум и добраться до дальней стены, где в более мирные времена высокие окна смотрели на бескрайние дюны Баала.
— Мой господин, тираниды… — начал Аданисио.
Данте обернулся к нему, и его ярость могла сравниться с гневом, изображенным на золотом лице Сангвиния.
— Откройте. Быстро!
Аркс шатался и раскачивался; ничто, кроме экстерминатуса циклонными торпедами, не могло так сдвинуть гору, и все же они оставались живы. Это было не физическое явление.
Причитания сервиторов стали громче. Кошмарный вопль перекрывал их.
Аданисио оттолкнул парализованных ужасом слуг от панели, которая управляла ставнями, и переключил контроль над сервиторами, ответственными за их действие.
В адский вой вмешался глубокий басовый гул. Массивные каменные плиты пятьдесят ярдов толщиной стратегиум отодвинулись от окон, пропуская в стратегиум дневной свет.
Данте неуверенно подошел к окну. Впервые за сотни лет он ощущал тошноту, до глубины души потрясенный действом, разворачиващимся снаружи. Он ударился о бронестекло, и пальцы латной перчатки царапнули гладкую поверхность, пока командор силился удержаться на ногах.
Каменные ставни опустились полностью, и Данте выглянул из узкой бойницы во внешний мир.
Небо пылало огнем.
Молнии, обезумев, били из клубящихся облаков. Тиранидские питательные трубы ломались и падали. Яростный ветер дул над пустыней.
Нечестивые энергии распространялись по небу, окутывая корабли ореолом адского света. Они взрывались и падали, горя зеленым пламенем. Реальность дрожала, словно гонг после удара. Повсюду в пустынях Баала тираниды остановились и, как один, подняли лица к небесам, открыв рты как можно шире.
Тот самый ужасный вопль исходил из миллиардов тиранидских глоток.
Разум улья кричал.
Баал переживал катаклизм, развернувшийся по всей Галактике.
Тьма упала на него во вспышке пурпурного пламени. Три мира окутались дымкой кипящей энергии, которая сперва поглотила звезды, затем скрыла все три друг от друга. На Баале-Секундус астропаты Кровавых Ангелов кричали и умирали за керамитовой стеной Карминовых Клинков, и лишь горстка их осталась в живых, чтобы испытать полный ужас освобожденного варпа. Глубоко в недрах Руберики Мефистон и его ковен псайкеров ощутили удар. Навигаторы на сражающихся кораблях ослепли, пораженные духовным огнем. Библиарии, сражающиеся в Арксе, рухнули в судорогах на землю, и их зубы ломались от силы спазмов.
Каждый разум, великий или малый, почувствовал прикосновение варпа. Будучи благословлены частью психической мощи их отца, потомки Сангвиния не избежали боли. Оружие падало из онемевших рук, когда видения давно проигранных войн заполняли разум, и ярость пробуждалась в груди каждого. Башня Амарео звенела от безумных криков тех, кто жаждал крови и плоти.
Но сыны Великого Ангела испытали удар меньший, чем их враги.
Кричащее варп-пламя ударило в слитную душу тиранидов, застав их врасплох. Тонкая синаптическая паутина, связывающая бесчисленные разумы воедино, съеживалась и распадалась, точно нити в огне. Никогда прежде разум улья не ранили так чудовищно. Его контроль над триллионами тел резко нарушился. Один флот-улей отделился от другого, выводок разорвал связь с выводком, и это стало такой катастрофой, что на мгновение разум улья прекратил существование. Он быстро очнулся, пострадавший, но живой, но мгновение забытья показалось ему вечностью тьмы. Триллионы его созданий навсегда потеряли с ним связь и превратились в бездумных животных.
Впервые за все свое существование разум улья познал смерть.
В системе Баала сотни тысяч тиранидов умерли, психическая отдача превратила их мозги в дымящуюся кашу. Агрессивные космические хищники мгновенно обернулись дрейфующими в пустоте телами. В стратегиуме упал, лишившись сознания, Данте. Тысячи космодесантников из Орденов Крови последовали за ним. Многие очнулись, не помня, кто они такие, и их измученный разум полнился лишь видениями смерти Сангвиния. Конец собственных жизней в безумии и крови звал их.
Цикатрикс Маледиктум открылся.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
СООБЩЕНИЕ
Мастер Джеррон Литер бросил взгляд за спину, прежде чем положить руку на активационную панель портала астропатикума. Он боялся увидеть своих защитников. Не из-за их жестокости, но потому, что они попытались бы остановить его.
