положив большие руки на колени. Катенька смотрела на него во все глаза, потом решительно протянула ладошку.
— Познакомимся? Я — Катя. А вы кто?
Зубов смущенно кашлянул, осторожно пожал маленькую руку.
— Зубов я. На драге работаю.
— Вы будете со мной играть, Зубов? Мы с папой строим башню для Василисы Прекрасной. Надо, чтобы была труба, а папа не хочет с трубой.
— Катя, — строго сказал отец, — дядю зовут Семен Прокопьевич. Он пришел по делу. Ты поиграй одна, а нам надо поговорить.
— Нет, он Зубов, Зубов! Дядя сам сказал. И он хочет поиграть со мной.
— Пойди-ка лучше к маме и помоги ей.
Девочка надула губы и, обиженно взглянув на отца, ушла.
— Славная у вас дочка…
— Не очень послушная. Так о чем у нас будет разговор, Семен Прокопьевич? — Майский придвинул гостю коробку с папиросами. — Курите, не стесняйтесь, форточка открыта.
Зубов взял папиросу осторожно, словно боялся раздавить.
— Зима скоро, Александр Васильич.
— Скоро, — чуть улыбаясь, согласился директор. — Что же тут удивительного? Время подходит.
— Удивительного-то ничего нет, это верно. Опять драгу останавливать.
— А что делать? Зимой она работать не может.
— Не может. Вот о том и хотел поговорить.
— А!.. — Майский вспомнил давний разговор с драгером. — Значит, у вас есть какие-то соображения?
— Какие там соображения. Просто мыслишки покою не дают.
— Мыслишки — тоже хорошо. Чувствую, разговор у нас будет долгий, а потому сначала поужинаем. Лена! Лена, скоро ли ужин?
— Скоро, — послышалось из кухни. Там звенела посуда и доносились дразнящие запахи. Отчаянно топая ногами, вбежала Катенька.
— Скоро будем ужинать. Скоро будем ужинать.
Девочка уже забыла обиду, прижалась к отцовскому колену и, слегка откинув голову, лукаво посмотрела на Зубова. Он подмигнул, и Катенька звонко рассмеялась.
— А у меня будет белка, — сообщила она. — Живая. Дедушка из лесу привезет.
— Теперь давайте говорить о деле.
— Я, Александр Васильич, все насчет того, чтобы драга без остановки работала. Круглый год, значит. Ведь что у нас получается? В апреле начинаем сезон, лето работаем, осени половину прихватываем, а в октябре на прикол встаем. Полгода стоим. Так?
— Так. Я вас очень внимательно слушаю.
— Вот я все понять старался, что мешает, главное — что. Мороз. Верно. А вся штука в том, как он мешает. Ведь на деле что получается? Главная помеха — лед в котловане. Ходу машине не дает. Пока драга идет из одного угла забоя в другой, корка льда и успевает нарасти. При обратном ходе драга его ломает и, заходя в угол, прижимает к борту, спрессовывает. Тут получаются из тонких льдинок большие куски. При новых заходах лед все растет и растет, все теснее драге-то. И вот она уже со всех сторон окружена льдом и негде ей повернуться.
Чем больше говорил Зубов, тем речь его оживлялась, он все незаметно увлекался. Положив ладони ребром на стол, показывал, как маневрирует в котловане драга и как ее затирают льды. Майский с возрастающим интересом следил за рассказом драгера и согласно кивал: правильно, понятно.
— Вот, значит, я и подумал: бороться надо со льдом. А как? Быстро двигать драгу вперед, тогда много льда позади останется и его завалит галькой. В эфелях он будет. Только это, все-таки, мало делу поможет, ведь лед-то опять нарастет. Он и на шлюзы, на черпаковую раму, на цепи наплывет. Я уж не говорю, что мороз смазку прихватит. Выходит, хочешь не хочешь, а становись на прикол и закуривай.
— М-да, — Майский посмотрел в серьезные глаза Семена Прокопьевича. — В самом деле, давайте-ка закурим. Лучше думаться будет. Чертовски трудная проблема. Да еще грунт начнет промерзать, да… но вы что-то, вижу, придумали.
— Уж и не знаю, может, вам смешно покажется, Александр Васильич…
— Почему же смешно? Дело серьезное, тут не до смеха. Говорите.
— С одной стороны, драгу надо обогреть. Это ясно, как божий день. Ладно, обогреем. Паром, допустим. А как землю согреть? Земля-то у нас до двух метров промерзает. Тоже паром? Или водой горячей? Накладно вроде получится, а попробовать бы надо. Проложить трубы — магистраль паровую. От нее отводы, вроде этакой гребенки в обе стороны.
— Подождите, Семен Прокопьевич, — директор достал из шкафа тетрадь, развернул и положил перед Зубовым, дал толстый красно-синий карандаш. — Нарисуйте-ка здесь, как вы это себе представляете.
Драгер взял карандаш, неумело стал выводить на бумаге линии, рисовать разрез, трубы, отвалы.
— Вот, значит, так будет, — пояснил он, — а тут, на концах, иглы такие. Их в грунт заглублять и пар в них подать. Пойдет тепло, земля оттает. Игл несколько…
— Интересно. Очень интересно, Семен Прокопьевич. Ну, а дальше?
— Оттаяли участок, выбрали, дальше перенесли магистраль.
Елена, кончив свои дела, тоже подсела к мужчинам и слушала их беседу.
— Вот, Аленка, какую штуку Семен Прокопьевич предлагает. Здорово интересно. Очень трудно в техническом отношении, но осуществимо. Ты вот посмотри сюда, на чертеж.
— Вижу, вижу. Заманчиво. Попробовать надо, Саша.
— Стоит, по-твоему? Да? Аленка у меня, Семен Прокопьевич, домашний консультант.
— Так Елена Васильевна — инженер, ей понятно.
— Вот что, товарищ домашний консультант, будь добра, принеси-ка нам по стаканчику горячего чайку.
Елена принесла чай, вазочку с вареньем.
— Пейте и думайте лучше. Сложная задача, очень сложная. Полностью она не решается, но сезон продлить месяца на два хотя бы вполне возможно. И выигрыш большой.
— Правильно, Елена Васильевна, пусть пока месяца два, а там увидим, как все получится и дальше будем кумекать.
Они просидели еще часа два обсуждая детали, споря, придумывая, добавляя и изменяя первоначальный проект. Наконец, Майский сказал:
— Все. Довольно на сегодня. Не получится паром, поищем другой способ. Молодец вы, Семен Прокопьевич. Вот скоро слет в Златогорске будет, новаторы, изобретатели съедутся. И вас пошлем туда. Послушаете других, поучитесь. А теперь давайте спать. Первый час начался.
Зубов поднялся.
— Вы уж меня простите, весь вечер у вас отнял.
— Еще что? Я отдохнул за беседой с вами, да и дело-то интересное, нужное.
— Ну, я пойду, спокойной вам ночи.
— Никуда вы не пойдете, Семен Прокопьевич, — возразила Елена. — Переночуете у нас. Я постелю вам здесь, на диване.
— Зачем же вам беспокойство лишнее принимать. У меня друг тут недалеко живет.
— Не отпущу. Среди ночи тревожить вашего друга ни к чему.
Семен Прокопьевич уступил и остался ночевать у директора.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
В кабинете Слепова шло заседание партийного бюро. Собственно, вопрос, который был вынесен на обсуждение, уже решили.
— Я очень рад, товарищи, что соревнование и ударничество на прииске получило надлежащее направление, — говорил Иван Иванович. — И результаты уже видны. Теперь не одна бригада Пестрякова работает по-ударному. Таких
