- Он сильно похудел, просто больно смотреть, - озабочено прошептала Ирка и посмотрела на меня еще блестящими от слез глазами, - Лянка, это Он?
- Внук, - ответила я с обидой.
- Ну да, а кто еще может быть так похож на него? Конечно, родственник. Я думала, он тебя расплющит или вообще… люди оглядывались, - подмигнула она мне, - тебе понравилось?
- Понравилось, - пришлось согласиться мне. Сейчас не было смысла разъяснять ей, что со мной происходит. Она может просто не понять. Пора было домой к девочкам, нужно отпустить няню и подготовиться к вечернему визиту.
Аня встретила меня улыбкой, вытягиваясь в струнку и судорожно размахивая ручками, как ветряная мельница – радовалась. Наверное, ей хотелось бежать, нестись – маленькое тельце требовало движения, и я потащила ее делать массаж. На специальном столике лежал тонкий матрасик и детский крем - это все, что нам сейчас было нужно. В процессе решила плыть по течению – отрицание всего и всех, конечно, очень смелая жизненная позиция, но спешить с этим не хотелось. Как говорится – война план покажет. Первое впечатление всегда самое сильное. Но теперь я успокоилась, подумала, приняла ситуацию и наша вторая встреча должна пройти легче для меня.
В дверь позвонили, и я осторожно перевернула Аню на спинку, прислушиваясь к разговору в прихожей. Мужской голос не был мне знаком. Потом что-то зашуршало, тишина… в комнату вошла Ира и села, уронив руки на колени и глядя мне в глаза.
- Не будет мне в жизни счастья – я не сделала ничего, чтобы спасти твое.
- А мое счастье, это…? – уточнила я.
- Олег, - расстроено ответила она и протянула мне листок бумаги. Там было написано:
« Аля! Мне самому ничего из этого, как ты понимаешь, не нужно и уже никогда нужно не будет. Покупал спонтанно, в разное время - просто потому, что хотелось. Думаю, что вам с Аней пригодится. Если даже выбросишь, лучше мне об этом не знать – там красивые вещи, я представлял их на вас. Будьте здоровы, а я в порядке, насколько можно - не сомневайся. Много работы, приглашают в Москву работать и жить – я согласился. Возвращайся в квартиру, она будет свободна с третьего июля. Ключи у консьержки. Целую. Я. »
- А что там? – слабым голосом спрашиваю я.
- Шарфики из натурального шелка – ты любишь такие. Розовый с сакурой и голубой с облаками – в коробках, японские, дорогущие. Еще много детского и в основном все на вырост… Я не должна была говорить тебе об этой Ольге. Просто баба очень видная и ребенка ему протягивала из машины, а он принимал его так… как драгоценность. И смотрел…
- Куда смотрел, Ир? – с жалостью смотрела и я на нее.
- На ребенка, блин! – расплакалась Ирка, - я же… могла и не сказать тебе. Может, он пришел бы сам и принес все это и у вас был бы шанс…? А как жить потом, смотреть тебе… в глаза? Я же ничего не придумала, я сказала правду – видела с красивой бабой.
- Для меня Олег сейчас – самый лучший вариант, - поделилась я с ней, укладывая Аню в кроватку и придвигая ближе к ее ручкам подвешенную погремушку.
- Самый разумный и очень удобный, Ир, а может и самый правильный – там почти гарантия, что больше не накосячит. Я много думала об этом еще когда он в лес за мной пошел – это был поступок и очень для меня… вовремя. Я правда - думала, и - никак, Ир. Я уже говорила, что не смогу забыть. Пыталась представить нас и сразу видела, как вживую... Не то, как он прыгает на чужой бабе, а как я выхожу в окно с высотки. Или в руку попадается нож, а не сковорода и тогда я даже не знаю, кому бы прилетело - мне или ему? Смерть или тюрьма? Понятно, что сама дура – нужно было развернуться и уйти, просто плюнуть. Но я сорвалась. Вот так сорвалась всего два раза в жизни – тогда и сегодня на вокзале, накрыло…
- Это абсолютно разные вещи, Лянка, - шмыгнула носом Ирка.
- Да... и Беркутов прав - я моралистка и максималистка - границы моих берегов очерчены слишком четко. И черное с белым - основные цвета. Тогда был черный... В обезьяннике я думала... что конченная психопатка, а сейчас - что во мне сидит мужик. Олег тогда оскорбил меня, унизил этой сценой, обидел своим предательством - это было отчаянье высшей степени. Смыть оскорбление кровью, прекратить унижение, отстоять свое достоинство, унять поруганную гордость - не женский порыв. Олегу подойдет Ольга - она мягче, может даже умнее..
- Не отвлекайся, мать. Сегодня что было - белое?
- Сегодня я показала себя дурой. Думаешь, он зря спросил... а-а, ты же ушла... Он спросил - зачем его искали? Вызвали, набросились... человек в недоумении. И я тоже, Ир. Я тоже в нем, гадство! Тогда было отчаянье высочайшей пробы, а сегодня - торжество Веры. Я поверила в чудо, в милосердие, в то, что справедливость - она есть, что действительно - воздастся... Перепугала мужика... он истуканом стоял...
- Да не совсем... так, чтобы уж честно, - хихикнула она.
- Может, хотел так остановить меня, привести в сознание? Шоковой терапией. Хотя получилось очень даже... но это просто то мое состояние - полета над землей. Господи, Ирка, как же хочется верить - какое чувство светлое и радостное, какой душевный подъем, ощущение почти непереносимого счастья! А уже не получается - ушло... Но что я опять? Мы же про Олега? С ним ничего не получится - я еще не рассказывала тебе, как на меня ходили смотреть менты. Я в камере с решеткой вместо двери, а они, как в цирке. И шутили вроде, а я цепенела, потому что эта девочка, она рассказывала страшные вещи… Ир! С Олегом – все. Хорошо, что он понял. А Ольга приехала из Москвы, может и сложится у них – она неплохая. Непонятно тогда – кто будет с бабой Маней? Хотя я уверена, что одну ее они уже не оставят. А может, Олег говорил правду и с Ольгой у него ничего нет, и тогда мне его жаль. Все на этом. Про этого Николая тоже пока молчим – ничего не знаю, - выдохшись, закончила я.
Не было слез, было ощущение завершенности, но и не совсем. Вот если бы и правда Олег и Ольга…
К шести вечера мы накрыли стол, Ира забрала Анжелу из школы, Аня была накормлена и упакована в чистый подгузник и одну из обновок, что передал Олег. Я подготовила портреты и награды Вани, достала его вещи, которые забрала с собой из дома бабы Мани. Будем говорить и общаться. Посмотрим…
Глава 44 Они пришли к шести часам вечера, дверь открывала я – Ира с дочкой были заняты на кухне. Анжик частенько навязывала свою помощь в готовке, и Ира не отказывалась от нее - учила. Коля вошел первым и, отведя мою руку от букета в сторону, покачал головой.
- Это не тебе, это в одну кучу к извинениям. А для вас с Аней целая сумка подарков.
- А это – мое восхищение вами, Алена, - шагнул следом за ним Николай, протягивая мне букет из палевых кустовых роз – чуть более темных, чем те, что Коля принес Ирке. Сейчас он был одет в легкие светлые джинсы и белую тенниску – она очень шла к его загорелому лицу. Улыбался широко и немного лукаво. Нахально напоминая о перроне?
