Недавно в Венецию прибыл новый имперский посол Франсиско де Варгас, заменивший дона Мендосу, с которым сбежала в Испанию его возлюбленная, жена старого ювелира с Риальто, о чем было немало разговоров в городе. Обеспокоенный затянувшимся молчанием художника Карл V направил 11 июня 1553 года послу письмо, спрашивая — уж не умер ли «наш обожаемый мастер»? Новый посол поспешил успокоить монарха, сообщив, что умер дож Донато, а вот Тициан жив, здоров и вопреки годам усиленно трудится над заказами для императора и наследного принца.
До Венеции дошла весть, что Филипп стал королем двух дворов — испанского и неаполитанского. Его портрет в полный рост кисти Тициана, отправленный в Англию, пользуется там большим успехом. Он послан с условием, что будет тотчас возвращен после того, как Мария Тюдор станет обладательницей оригинала. Недавно Филипп II, увенчанный громкими королевскими титулами, отправился покорять перезрелую невесту и истую католичку Марию Тюдор, которая была старше жениха на одиннадцать лет. Как позднее стало известно, договоренность оказалась соблюдена, и портрет вернулся в Мадрид в 1554 году, когда Филипп стал мужем английской королевы. Впрочем, брак оказался недолгим — четыре года спустя Мария умерла, освободив трон для своей сестры Елизаветы, протестантки и ярой врагини Испании.
В 1553 году новым дожем был избран престарелый Маркантонио Тревизан. Вернув себе должность соляного посредника, Тициан поспешил написать портрет дожа для зала Большого совета, пока тот не впал в кому. В мастерской не прекращалась и работа над другими заказами. 10 сентября 1554 года в письме Карлу V Тициан писал: «Желая наилучшим образом удовлетворить Ваше Королевское Высочество… я посвятил картине больше времени, чем обычно». Монументальное полотно (346x240 см) было завершено лишь в конце того года и отправлено во Фландрию. В Испании оно оказалось в 1556 году. Обычно автор называл картину «Славой» или «Раем», а Карл V в своем завещании назвал ее «Страшным судом». И это не случайно — под конец жизни императора терзали сомнения и он переживал глубокую душевную драму, считая свою болезнь и немощь ниспосланной свыше карой за содеянные им грехи.
Этой работе по заказу Карла художник придал сугубо метафизическое звучание. На картине в клубящихся облаках перед Святой Троицей предстают в потустороннем мире пока еще живые люди, вознесшиеся в стремительном порыве над землей и освещенные ослепительным светом, который исходит от голубя. Все они истово каются в собственных грехах. Среди страждущих узнаваемы сам Карл и покойная Изабелла Португальская в белых саванах, их дети Филипп и Иоанна, сестра Мария Венгерская. Здесь и Тициан с сыном Орацио, и многие другие. Картина передает движение вверх, полет души к вечному. Видно, как по мере удаления от земли материально осязаемые краски постепенно утрачивают свою пастозность и растворяются в небесной дымке, сливаясь с божественным сиянием. Следует сразу оговориться, что подлинного трагизма, каким наполнена фреска «Страшный суд» в Сикстинской капелле, ошеломившая когда-то Тициана, здесь добиться не удалось. Художник оказался скованным волей заказчика и продиктованными им пожеланиями.
Вдогонку «Троице» Тициан отправил во Фландрию в качестве диптиха с «Ессе Нomo» картину «Скорбящая Богоматерь», но она не подошла по размеру. Тогда он отсылает другую картину, на которой Богоматерь показана с разведенными в стороны руками. По просьбе заказчика Мария написана на грифельной доске, как и «Ессе Ноmo», а самому образу придан более «нордический» вид. В отосланном сопроводительном письме автор приписал в конце шутливое пожелание, чтобы слезы Богоматери напоминали императору о невыполненных до сих пор обещаниях выплаты ежегодного пенсиона и компенсации художнику за его труды.
Тициан сполна осознавал свое высокое положение и достигнутые им в искусстве вершины. Так почему же он вынужден каждый раз напоминать о выплате гонорара, об обещанном вспомоществовании из Неаполя и пожизненном пенсионе из имперской казны в Милане? Даже Аретино, не ударив палец о палец, умудряется получать свои пенсионы в звонкой монете с доставкой на дом.
Пока единственный заказчик, кто тут же сполна расплачивается за выполненную работу, — это Филипп II. Во время его недавнего официального визита в Венецию, где наследному принцу был оказан сдержанный прием, Тициан показал заказанную им новую версию предыдущего портрета в полный рост. Теперь на портрете Филиппа убран стол со шлемом, а стальные доспехи с золотой насечкой заменены парадным королевским костюмом. Рельефно выступающая на темном фоне щуплая фигура принца полна некоей загадочной таинственности, а в непроницаемости ледяного взгляда угадывается жестокость натуры, которая полностью проявится за годы его кровавого правления (Неаполь, музей Каподимонте). Вновь Тициан проявил свою гениальную способность проникать в тайники души портретируемого персонажа, показывая его подлинную сущность.
Филипп остался доволен увиденным и сделал еще ряд заказов, в основном на мифологические сюжеты. Особенно он просил написать ему лежащую Венеру, увиденную им у своей тетки в Брюсселе, где ее оставил отец. Тициан работал над его заказами не покладая рук, хотя давали о себе знать и трудоемкие картины «Мученичество святого Лаврентия» и «Благовещение» для венецианских церквей.
Грустные мысли о невыполненных заказах и неоплаченных гонорарах заглушались намечающимся радостным событием — замужеством его любимой Лавинии. Но радость омрачалась недостойным поведением старшего сына. Постоянные жалобы на Помпонио вывели Тициана из себя, и он решил лишить сына должности каноника в приходе Медоле, отдав это место одному из племянников. Оповещая о своем решении мантуанского герцога, Тициан признал в письме от 24 апреля 1554 года, что его сын «никогда не был создан для служения Богу». Чтобы как-то загладить положение и успокоить монастырское руководство, он подарил приходу написанное ранее, по всей видимости, для испанского двора, «Явление Христа Богоматери» (Мантуя, Медоле, церковь Санта-Мария). На картине изображен эпизод из апокрифа «Хождение Богородицы по мукам» о явлении Деве Марии Христа после того, как он вызволил из ада Адама, патриархов и доброго разбойника.
Ему опять пришлось заняться малоприятным делом — написанием для зала Большого совета официального портрета нового дожа, которым летом 1554 года стал Франческо Веньер. Когда-то Тициан встречался с ним в компании Джорджоне, который водил дружбу с золотой молодежью из патрицианских семей. Теперь по его милости придется сидеть в городе, изнывая от жары. Пришлось попросить молодых немного повременить со свадьбой, пока не удастся управиться со срочными заказами от дожа, сулившими немалый доход.
Дож Веньер был смертельно болен, но мужественно переносил свой недуг. Предчувствуя близкий конец, он явно торопился. Помимо официального изображения, Тициан написал по просьбе жены-догарессы его портрет почти в полный рост (Лугано, собрание Тиссена). Официальный портрет сгорел при пожаре в 1577 году, а этот сохранился. Он знаменателен тем, что после смерти Веньера Тициан больше не писал портретов дожей. Следующие за Веньером четыре венецианских правителя освободили старого мастера от обязанности написания их изображений для Дворца дожей.
Портрет Веньера удачен по живописи и психологической глубине образа. Поразителен проникновенный взгляд, в котором читаются работа ума и внутренняя сдержанность государственного мужа. Его бледное лицо в обрамлении редкой бороды отмечено печатью неизлечимой болезни. Хрупкая фигура с покатыми плечами с трудом удерживает тяжелую парчовую мантию. Картина дополнена видом лагуны, открывающимся через широкий проем окна. Это один из прекраснейших пейзажей Тициана — veduta, написанный легкими, едва заметными мазками. В предвечерний час на причале со складами вспыхнул пожар, который вскоре, как и болезнь, спалит дожа. Дым клубами тянется к небу, а ветер надувает парус и пуще распаляет пламя. Полная движения картина природы контрастирует с внешне спокойным, погруженным в свои думы больным дожем. Такие ведуты еще не раз будут вставляться Тицианом в картины.
