С.У.Р. унесла жизни множества людей на первом этапе, однако, если мы наладим взаимодействие…
– Потому что это преждевременно, – перебил его Имри Захан. – Уважаемый Лю сказал всё правильно. Надо заключать такие договоры, которые мы можем соблюсти. Ни у меня, ни у вас, уважаемый Стальная Крыса и уважаемый ЗергКе, просто не хватит сил, чтобы заставить других игроков исполнять нашу волю.
– Согласен с Заханом, – поднялся руку Литтлмаус. – Говорить о союзах среди собравшихся… преждевременно. К тому же между некоторыми из нас продолжает течь всё ещё свежая кровь. Но предложение Лю я поддерживаю. Со своей стороны даю слово, что и я, и моя группа будем их соблюдать до конца второго этапа. Можете не опасаться атомной войны.
Всё, что ли? А где перестрелки, сражения, взрывы? Политика – это так скучно!
– Отлично! – воскликнул Лю. – Тогда предлагаю проголосовать! Отдельно – по трём предложенным мною пунктам, отдельно – по пакту о ненападении между игроками, отдельно – по взаимопомощи между игроками, отдельно – по предотвращению убийства людей и прочих геноцидов.
Пожав плечами, я голосовал вместе со всеми. Да, нет, нет, да. Впрочем, последнее «да» было тщетным – за него из дюжины человек проголосовали только пять. Убивать людей не хотел я, Стальная Крыса, ЗергКе, Имри Захан и… Сверхразум. Прикалывается он, что ли? В любом случае, предложение по защите людей оказалось не принято.
В итоге все единогласно согласились на предложение китайца, полностью отвергнув все остальные.
– Мог бы и везде «да» сказать, – буркнул Стальная Крыса, когда мы собрались на выход.
– Тебе гуманизм в голову ударил? – фыркнул я. – Как ты планируешь качаться дальше, если сейчас со всеми пакты о ненападении подпишешь? Людей убивать нельзя, игроков – нельзя… Что, скотину пойдёшь забивать? А если ко второму этапу этот глюк пофиксят?
Продолжая спорить, мы вышли в коридор, вернее, вышел госигрок, а я выкатился, когда случилось совершенно неожиданное происшествие – ко мне откуда ни возьмись подошла Лида, одетая в спортивный костюм с кроссовками.
Я не успел ничего сказать, как она обняла меня и зашептала:
– Нет времени на долгие разговоры. В клане кто-то сливает информацию о планах Литтлмауса, так что все под подозрением ходим. Сверхразум передаёт тебе привет, и просит написать ему, адрес ты знаешь. Прости, я побежала, у нас боевой распорядок!
Чмокнув совершенно ошалевшего меня в губы, она провела рукой по моей груди, отправляя в тело несколько зелёных шариков, а затем убежала.
– Трогательно, – заметил Стальная Крыса. – У тебя помада осталась на губах, юный милфхантер. И из-под бинтов пробивается зелёный свет.
– Ага, – ошалело ответил я.
Очень сильно чесалось левое отсутствующее ухо – надеюсь, его оставленная Лидой магия тоже исцелит.
– Лида! – с непонятной смесью чувств произнесла Элион, когда наших сокомандников выпустили из комнаты ожидания.
– Это ты откуда узнала? – удивился я.
– По запаху! – авторитетно заявила принцесса. – Ой, ты зелёным светишься! Исцеление!
– И очень мощное, – кивнул я.
Мощь Лидиной магии на самом деле поражала. Закатившись в лифт, я ощущал, как по всему телу ходили мурашки, а когда индикатор показал первый этаж – встал и пошёл. Тело совершенно не болело.
– Ого! – удивился Стальная Крыса.
– Отож! – отозвался я, ощупывая спрятанный под бинтом огрызок уха, который стал ощутимо больше.
Растёт!
– Мэлс! – Имри Захан дожидался меня на ступенях здания в окружении своей одетой в строгие костюмы охраны из игроков.
– А ты популярен, – хмыкнул Стальная Крыса. – Я подожду у машин.
– Мы тоже, – сказала Топка, мягко увлекая за собой любопытствующую принцессу и флегматичного Беша.
Вот интересно, а татуированный здоровяк вчера умер и потом воскрес? В чём природа его неуязвимости? Я вспомнил ползущую к телу руку, которая совершенно беззастенчиво демонстрировала, что хозяин ей не особо-то и нужен.
Неторопливо размышляя над этой загадкой, и чувствуя, как с лёгким зудом заживают мои раны, я подошёл к Имри Захану.
– Ты хотел рассказать мне, как их оживить, – не стал я тянуть быка за рога.
– Расскажу, – кивнул африканский лидер. – Пройдёмся?
Он указал рукой на специально дожидающуюся нас скамейку, разумеется, в кольце охраны. Мы присели.
– Любая информация требует платы, Мэлс, – начал Имри Захан. – Но я не возьму с тебя ничего. А знаешь, почему?
Я не стал отвечать сразу, раздумывая. Впрочем, ответ лежал на поверхности.
– Потому что я и так совершу те действия, что нужны тебе? – кивнул я.
– Да, так и будет, – Имри Захан радостно улыбнулся. – Сколько у тебя кулонов?
– Два, – не стал врать я.
Внешне моё лицо было спокойно, но внутри бушевала буря. Хотелось приложить к виску негра Железного Феликса и потребовать информацию, но я держался. Пока держался.
– Похожие?
– Идентичные, – подтвердил я.
– Злая Орчид ведь не просто так отправила тебя за кулоном Йона Сиднея, а потом натравила на тебя амерских игроков, ты же понимаешь?
– Да, – кивнул я.
– Кулон – это ключ. Что он отпирает? Точно я не знаю. Здание. Убежище. Пространство. Назовём это «замком». Каждый кулон уникален, но при смене владельца он может… как бы это точнее сказать… менять «замок», что он отпирает. И Орчид нуждалась в том, чтобы кулон Йона Сиднея сменил свой замок, уж не знаю зачем. Вот как-то так.
– Очень размыто, – покачал головой я. – Но смысл я понял. А при чём тут амерские игроки?
– Это тоже связано со сменой владельца… Два кулона вместе не поменяют свою привязку – там какие-то хитрые правила, которые Орхи запрашивала у С.У.Р.-а, а я – нет. Мы оба оракулы, но видим разные вещи, ты же понимаешь.
– Понимаю, – ответил я всё так же терпеливо.
Плевал я на Орхи, на амеров, да и на тебя я тоже плевал, Имри Захан!
Нетерпение горело в душе, нетерпение требовало выхода. Правая рука дрожала, правая рука хотела призвать моего верного друга. Контроль! Я вздохнул и выдохнул. Контроль! Получалось плохо, мысли всё время возвращались к этой
