Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
расселись как попало.
Фугас с жадностью проглотил суп и закуски и попробовал все прочие блюда, с удовольствием запивая их вином. С того света он явился с прекрасным аппетитом.
— Уважаемый амфитрион60, — обратился он к господину Рено, — пусть вас не пугает, что я так набросился на еду. Я всегда так ел, если не считать скорбных дней, когда мы отступали из России. К тому же не забывайте, что вчера в Либенфельде я лег спать, не поужинав.
Он попросил господина Нибора рассказать, каким образом он, будучи в Либенфельде, оказался в Фонтенбло.
— Помните ли вы старого немца, который был переводчиком на военном суде? — спросил доктор.
— Отлично помню. Достойный человек и к тому же в фиолетовом парике. Я буду помнить его всю жизнь, ведь второго такого парика на всем свете не сыщешь.
— Так вот, этот человек в фиолетовом парике есть не кто иной, как знаменитый доктор Мейзер. Он и сохранил вам жизнь.
— А где же он? Я хочу его видеть, обнять его, сказать…
— Когда он оказал вам эту услугу, ему уже исполнилось шестьдесят восемь лет. Если бы он дожил до наших дней и услышал, как вы ему благодарны, то сейчас ему шел бы сто пятнадцатый год.
— Значит, его нет с нами! Смерть лишила меня возможности обратиться к нему со словами благодарности.
— Вы не знаете, чем еще ему обязаны. В 1824 году он завещал вам триста семьдесят пять тысяч франков, законным владельцем которых вы теперь являетесь. А поскольку капитал, помещенный под 5 % годовых, удваивается каждые четырнадцать лет в соответствии с правилом сложных процентов, то из этого следует, что
в 1838 году вы располагали пустяшной суммой в семьсот пятьдесят тысяч франков, а в 1852 году — полутора миллионами франков. Если же вы решите оставить этот капитал в распоряжении господина Никола Мейзера из города Данцига, тогда к началу 1866 года этот честный человек будет должен вам три миллиона франков. Сегодня вечером мы вручим вам копию завещания, составленного вашим благодетелем. Это очень поучительный документ, который я советую вам перечитывать на сон грядущий.
— Я охотно его почитаю, — сказал полковник Фугас. — Но для меня золото ничего не значит. Богатство расслабляет. Вы хотите, чтобы я изнывал от безделья, как какой-нибудь сибарит, или нежился на розовых лепестках? Никогда! Запах пороха мне приятнее, чем все арабские благовония. Моя жизнь станет скучной и пресной, если я перестану слышать пьянящие звуки битвы. И если вам когда-нибудь скажут, что Фугас покинул армейские ряды, то смело отвечайте: «Значит, Фугас умер!»
Он повернулся к новому командиру 23-го полка и сказал:
— А вы, дорогой мой товарищ, попробуйте объяснить им, что пошлый блеск богатства выглядит в тысячу раз хуже, чем строгая простота настоящего солдата. Особенно, если он полковник! Полковники — это своего рода армейские короли. Звание полковника ниже звания генерала, но, однако, в чем-то оно выше. Полковник больше общается с солдатами, он лучше разбирается в частностях армейской жизни. Он одновременно отец, судья и друг своих солдат и офицеров. В его руках будущее каждого подчиненного, а знамя полка хранится в его палатке или в его кабинете. Полковник и знамя составля-
ют одно целое. Знамя — это душа полка, а полковник — его тело!
После этих слов он попросил господина Роллона разрешить ему увидеть и поцеловать знамя 23-го полка.
— Вы увидите его завтра, — ответил Роллон, — если окажете мне честь позавтракать со мной и несколькими моими офицерами.
Фугас с удовольствием принял приглашение и забросал полковника бесчисленными вопросами относительно жалования офицеров, численности личного состава, продвижения по службе, условий нахождения в резерве, солдатской формы, полкового имущества, вооружения и военной теории. Он сразу понял, в чем состоят преимущества капсульных ружей, но упорно не хотел понимать, зачем нужны нарезные орудийные стволы. В артиллерии он был не силен, но легко признал, что многие свои победы Наполеон одержал благодаря артиллерии.
Пока на столе одно великолепное жаркое сменялось другим, Фугас, не переставая прикладываться к каждому блюду, поинтересовался, какие войны ведутся в настоящее время, с каким количеством наций Франции приходится воевать и не пора ли подумать о том, чтобы начать новое покорение мира? Нельзя сказать, что он удовлетворился полученными сведениями, но вместе с тем они вселили в него определенную надежду.
— Вовремя я здесь появился, — сказал он. — Тут есть чем заняться.
Войны в Африке не сильно его вдохновили, но он был рад, что 23-й полк снискал славу на полях африканских сражений.
— Для воспитания личного состава это совсем неплохо, — сказал он. — Обучать солдат следует не в садах Ти-
— Вовремя я здесь появился. Тут есть чем заняться
воли и не на руках у кормилиц. Но почему бы, черт побери, не собрать войско численностью тысяч в пятьсот и не обрушиться на Англию? Именно Англия была и остается душой коалиции. Это я вам говорю!
Пришлось потратить немало слов, чтобы до него дошел смысл Крымской кампании, в которой французы и англичане сражались плечом к плечу.
— Я понимаю, — сказал он, — что мы вместе поколотили русских. Это из-за русских мне пришлось съесть моего лучшего коня. Но англичане в тысячу раз хуже русских! Если этот молодой человек (я имею в виду Наполеона III) не понимает этого, придется мне самому объяснить ему эту простую истину. Им нет оправдания после того, что они вытворили на острове Святой Елены! Если бы в Крыму главнокомандующим был я, то сначала я разделался бы с русскими, а потом сбросил бы в море англичан. Ведь море — это их родная стихия!
Фугасу рассказали о нескольких эпизодах Итальянской кампании, и он пришел в восторг, узнав, что 23-й полк на глазах у маршала герцога де Сольферино захватил неприятельский редут.
— Это в традиции полка, — сказал он, утирая слезы салфеткой. — Эти разбойники из 23-го по-другому и не умеют. Богиня Победы коснулась их своим крылом.
Он был очень удивлен, узнав, что столь масштабные боевые действия удалось завершить в столь короткие сроки. Пришлось ему объяснить, что за последние несколько лет в армии научились всего за четыре дня перебрасывать сотни тысяч солдат с одного конца Европы на другой.
— Вот это мне нравится! — сказал он. — Удивительно, что император не додумался до такого еще в 1810 году, а ведь он был гением в области военных перевозок,
а также гением интендантской службы, гением штабной работы и вообще гением всего на свете! Но ведь австрийцы защищались изо всех сил, и
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
