Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
такого же. Насмотрелся я на этих королей. Если бы империя просуществовала еще лет десять, тогда король чистил бы мне сапоги!
Когда ему показали атлас, он с глубоким разочарованием воскликнул: «И это Франция!» Но уже скоро полившиеся градом слезы оросили Ардеш и Жиронду. Он поцеловал карту и произнес с волнением, которое передалось почти всем присутствующим:
— Прости меня, старушка Франция, за то, что я невольно оскорбил тебя. Вся эта сволочь, которую мы били, где только можно, воспользовалась моим сном, чтобы обкорнать твои границы. Вот Корсика, здесь родился исполин нашего века, вот Тулуза, где я появился на свет, вот
Нанси, где впервые от любви заныло мое сердце, и где, возможно, меня еще ждет та, которую я называл моей Эглой59. Франция, ты навеки в моей душе! Вот тебе моя рука. Я всегда готов биться за тебя до последней капли крови. Я буду защищать тебя и мстить за тебя!
Глава XII ПЕРВЫЙ УЖИН ВОСКРЕСШЕГО
Курьер, которого Леон отправил в Море, никак не мог добраться до места раньше семи часов. Следовательно, если предположить, что послание дамы получат за ужином и, узнав о случившемся, быстро закончат трапезу и найдут подходящий экипаж, тогда в Фонтенбло Клементина и ее тетя смогут прибыть между десятью и одиннадцатью часами вечера. Леон заранее радовался, представляя себе, насколько счастлива будет его невеста. Как счастливы они будут оба, когда он представит ей этого фантастического человека, спасенного ею от могильной тьмы, которого Бог воскресил, вняв ее мольбам!
Тем временем Готон, еще недавно беспокойная и скандальная, а теперь повеселевшая и гордая, накрывала стол на двенадцать персон. Помощник Готон, молодой дере-
венский увалень по имени Селестен, который был родом из коммуны Саблон, выполнял ее поручения и развлекал приятной беседой.
— Надо же, мамзель Готон, — говорил он, раскладывая стопку мелких тарелок, — наш-то выходец с того света взял и побил комиссара и супрефекта!
— Можешь, конечно, называть его выходцем, этот несчастный молодой человек и вправду явился к нам издалека, но выходец — это неподходящее слово, когда говоришь о хозяевах.
— А правда, что он тоже станет нашим хозяином? Что-то их с каждым днем становится все больше. Лучше бы набрали побольше слуг нам в помощь.
— Молчи уж, ленивая гусеница! Небось, когда гости, уходя, дают тебе на чай, ты не жалеешь, что не надо ни с кем делиться!
— Да уж конечно! А как насчет того, что пока варили вашего полковника, я натаскал пятьдесят ведер воды, и точно знаю, что от него не дождешься и гроша ломаного! Похоже, что там, откуда он вернулся, вовсе нет денег.
— Говорят, он наследник по страсбургскому завещанию. Какой-то господин отказал ему целое состояние.
— Вот вы, мамзель Готон, каждое воскресенье читаете какую-то маленькую книжицу. Так скажите, где он жил наш полковник, когда его не было на этом свете?
— Где-где! В чистилище!
— Так что же вы не спросите, как там поживает Батист, что в 1837 году был вашим полюбовником, а потом свалился с крыши, и по которому вы заказываете поминальные службы? Вдруг они там встречались.
— Такое, конечно, возможно.
— Получается, что Батиста не выпускают оттуда, хоть вы и тратитесь на мессы.
— А ведь точно! Зайду-ка я сегодня к полковнику, он, вроде, не гордый, глядишь, и расскажет все, что знает… слушай, Селестен, сделай еще кое-что. Поелозь серебряными десертными ножами по точильному камню.
Тем временем гости уже собирались в гостиной, в которую семья Рено перебралась вместе с господином Ни-бором и полковником. Фугасу представили мэра города, доктора Марту, нотариуса Бониве, господина Одре и трех членов парижской комиссии. Остальные члены комиссии еще до обеда уехали в Париж. Сотрапезники чувствовали себя неуверенно: их все еще ноющие бока, по которым прошелся Фугас, напоминали о том, что ужинать им, возможно, придется в обществе сумасшедшего. Но любопытство все же пересилило страх. К тому же поведение полковника, оказавшего им самый сердечный прием, заметно успокоило гостей. Фугас извинился за то, что вел себя, как человек, вернувшийся с того света. Он много говорил, возможно, даже слишком много, но все были счастливы его слышать, а поскольку каждое слово воскресшего подтверждало необычность сегодняшнего события, полковника единодушно признали героем дня. Ему сообщили, что одним из главных инициаторов его воскрешения стал доктор Марту, а помимо него, не менее важную роль сыграла еще одна персона, но с ней его познакомят позже. Он горячо поблагодарил господина Марту и поинтересовался, когда у него появится возможность засвидетельствовать свое почтение другой персоне.
— Надеюсь, — сказал Леон, — это произойдет сегодня вечером.
Теперь ждали только полковника Роллона, командира 23-го линейного полка. Наконец он явился, с трудом пробившись сквозь огромную толпу, запрудившую Фазанью
улицу. Нынешним командиром 23-го полка был мужчина сорока пяти лет с открытым лицом и отрывистой речью. Волосы его были тронуты сединой, но усы оставались темными, густыми и пышными и смотрелись великолепно. Говорил он мало, только по делу и не чванился. В общем, это был настоящий полковник. Он сразу подошел к Фугасу и протянул ему руку, словно давно был с ним знаком.
— Дорогой наш товарищ, — сказал Роллон, — я, как и весь мой полк, проявили большой интерес к вашему воскрешению. Еще вчера 23-й полк считал вас одним из своих ветеранов. Но, начиная с сегодняшнего дня, мы обрели в вашем лице близкого друга.
Роллон ни словом не намекнул на утреннее происшествие, в ходе которого ему досталось не меньше, чем остальным.
Фугас ответил вполне подобающим образом, но в его голосе сквозили холодные нотки.
— Дорогой товарищ, — сказал он, — я благодарю вас за добрые слова. Весьма необычно, что судьба свела меня с моим преемником, причем в тот самый день, когда я вновь увидел свет. При этом заметьте, что я не покойник и не генерал, меня не перевели в другую часть, не отправили в отставку, но несмотря на это я вижу другого офицера, разумеется, более достойного, который командует моим замечательным 23-м полком. Но если ваш девиз звучит, как и в прежние дни: «Честь и отвага», в чем я абсолютно уверен, значит, мне не на что жаловаться, и полк находится в надежных руках.
Подали ужин. Госпожа Рено пошла в столовую под руку с Фугасом. Она усадила его справа от себя, а господина Нибора слева. Командир полка и мэр оказались по правую и левую руку от господина Рено. Остальные гости
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
