Тот посмотрел на меня серьезно и без привычной издевки пояснил:
— Если боишься, что ее раскроют, то не бойся. Тут надо быть наблюдательным мизантропом. Как я. А я один такой. Серьезно. Просто психовала часто. Когда ты грозился уши блогерше оторвать. Краснела, вела себя так, будто хочет в чем-то признаться, но боится. Ты б ее глаза видел, когда истерил на блог. Ничего, приедем, я лично буду снимать видос, как ты там ее за уши дерешь. Или за что другое. Ладно, я пошутил! Ты на нее наехал за блог?
— Ты бы промолчал? Вспомни, как ты Скалкину гонял.
— Ей было полезно, чтобы в себя пришла. А то в бессознанке кормила эту малолетнюю шваль и себя не знала. А Любе твои наезды только во вред, Марат. — Холодова понесло, не остановить. — Она — язва, естественный тролль, которому не дали проявить себя, видимо. Вот она и нашла, где ей пар выпускать. Могла бы над тобой издеваться, придурок. А она на метле летает в строго отведенном месте. Радуйся, кретин.
— Яр, — говорю как можно спокойнее, — твои советы — последнее, что мне нужно.
— Потому что ты кретин, Бухтияров. Тебе с ней повезло, ей c тобой — нет.
— То же самое и про тебя со Скалкиной.
— Не спорю. Но мне повезло больше. Я никогда не отказывал своей женщине в праве быть самой собой.
— Ты ставил на ней свои психологические опыты! Поэтому она и свалила со мной в Москву!
— Она свалила, потому что обиделась из-за бреда двух дурных баб! Ладно, перерыв. Надо отлить.
Резко перестраивается вправо и съезжает на обочину.
— Серьезно? Здесь? — Киваю на кромешную тьму справа — никаких фонарей уже нет. даже не понятно, что за окном: то ли пролесок, то ли овраг. — Не продержишься хотя бы до заправки? Они здесь как грибы возле дороги.
Холодов чертыхается, но возвращается обратно на трассу. Молча проезжаем еще километров пятнадцать, когда я получаю СМС от Оксаны. «Привет! Люба уже дома и спит. Решила, тебе это важно».
Еще как важно!
«Спасибо. А Журавлев?»
«Свалил в ночь».
«Отлично».
«Ну пока!»
— Хорошие новости? — Никогда нельзя надеяться, что Холодов замолкнет надолго.
— Отличные. Заправка впереди. — Показываю ему на знак. — Облегчись.
— Хлев какой-то. — Холодов брезгливо поморщился, но все-таки вылез из тачки. — Я сейчас. А ты? Ехать еще долго.
— Потерплю.
Заправка доверия не внушала, но Ярик чуть ли не бегом направился к магазину, внутри которого должен быть туалет.
Я их сначала услышал, а увидел, когда они с грохочущей из открытых окон музыкой подъехали почти вплотную к магазину, наплевав на знаки, запрещающие парковку. Две тонированные старые «девятки» и один убитый «мерс».
Насчитал шестерых крепко сбитых невысоких парней и четырех девчонок. Может, и больше, освещение не сказать чтобы качественное.
Четверо зашли в магазин, двое остались на улице… Ладно, не мое дело. Мое дело — дождаться Ярика. Заснул, что ли, в сортире?
Он выходит не один, с тремя парнями, о чем-то споря. Недолго. Совсем недолго.
Тот, что ближе всего стоял к Холодову, внезапно выбросил кулак вперед. Недостаточно быстро — Ярик увернулся. Второй оказался точнее, но за это тут же поцеловал асфальт.
Выскакиваю из тачки, не забыв выдернуть ключи. Девчонки визжат, а Холодов уже махается один со всеми.
Уже не один…
— И правда, запоминающийся день. — Ярик вытирает кровь с разбитой губы, но она все равно продолжает течь. — Даже два дня. Уже полночь?
— Полпервого. — Стараюсь держать голову прямо, чтобы не долбануться о дверь полуразбитой полицейской «газели», на которой нас всех везут в отделение. — День только начинается. И теперь непонятно, когда доберусь до Волгограда.
— Ну с такой рожей тебе только в обезьянник, не надо пугать Любовь, — оскалился Холодов. — Кстати, спасибо.
Замолчал. Я тоже молчу. Собственно, мог и не говорить. Парни, хоть и крепкие на вид, дрались так себе, скорее, перед девками покрасоваться. Кроме одного хмурого бритого мужика лет тридцати пяти, который никак не мог успокоиться. Лез на Ярика, хотя тот его пару раз опрокидывал.
— Не за что. — Киваю. Смотрю в пол, а вижу лезвие ножа, которое чудом успел выбить из руки бритого. Ярик его тогда не заметил.
— Ты уже насчитал, сколько они статей нарушили при задержании? — негромко спрашивает Холодов. — Мобильники, сволочи, отобрали. Это же незаконно.
— Незаконно, — соглашаюсь. — Документы, ключи от машины. Слушай, она до утра не достоит на этой заправке.
— Васе это не понравится, — задумчиво протянул Ярик. — Тачка-то его. Беру, когда в город приезжаю.
— Васе? Твоему дяде?
— Ага! — Холодов улыбнулся. — Жаль, не увижу морды ментов, когда они тачку пробьют.
Василия Федоровича Холодова, родного дядю Ярика, знали если не все в нашем городе, то очень многие. Он возглавлял службу безопасности старшего Леднева, отца Никиты, и мало кто хотел переходить ему дорогу. Я, по крайней мере, лично никого такого не знал. Ярик, судя по его довольной улыбке, тоже.
«Газель» остановилась у невзрачного одноэтажного серого здания. Местность незнакомая, понятия не имею, куда нас привезли. Но в голове уже готов план, главное, чтобы Холодов больше не нарывался.
— Вась? — Удивленный возглас Ярослава заставляет обернуться. — Уже? Ну ты быстро в этот раз.
— В последний раз, Славка. В последний, — говорит невысокий мужик, мимо которого я только что прошел, не обратив внимания. А зря. — Садись в машину, придурок, если не хочешь здесь заночевать.
— Я, вообще, не один. И нас обчистили, как лохов на ярмарке…
— В какой Волгоград с такими харями?! Вы на себя в зеркало смотрели? — Василий Холодов, похоже, не собирается возвращать племяннику ключи от машины. — Вам в медпункт надо.
— Мы треть дороги уже проехали, Вась. Ты все же почему так быстро здесь оказался, а?
— Не твое дело. Лезьте в джип и по домам. Тамару хоть пожалей. Волнуется, поди!
— Она сама меня отпустила. Вась, ему надо. Правда.
Холодов, который последний год открыто меня ненавидит, просит дать мне машину?!
— А тебе чего там надо?
— Мне? Мне тоже надо.
Молчу на его «надо», потому что знаю Ярика. Если он не поедет, то и мне не даст. Еще три — три с половиной часа с Холодовым я потерплю. Но он прав, сейчас как никогда она нужна рядом. К черту все — просто обнять ее.
— Идиоты! — Пожимает плечами старший Холодов. — Езжайте. Но с моими ребятками.
Глава 72— Люба Метелица! — В ужасе подскакиваю на месте от грозного окрика. Из рук с глухим стуком на пол шмякается полукилограммовый брикет мороженого, который я тайком вынесла из холодильника. То есть я думала, что тайком. — Семь утра!
