— Уже полвосьмого. — Поднимаю с пола брикет и кладу его на тарелку. — И что? Я не могу поесть мороженого?
— В такую рань? — Оксана подходит ближе, подозрительно оглядывает меня, видимо, ищет, что я еще успела стащить. — Так я и знала. Совсем не спала?
— Подремала немного, — уклончиво отвечаю и смотрю, как мачеха уже засыпает зерна в кофеварку. — Я разбудила тебя?
— Меня твой папа разбудил, которому в субботу приспичило на работу. А еще двоих дуралеев надо поднимать на спорт. Так что нет, не разбудила. Но я надеялась, что ты будешь спать без задних ног после такой поездки.
— Если бы! У меня голова пухнет от мыслей. — Подпираю ладонью щеку. — Я чего только не передумала за это время.
— Вот это меня и пугает. Мороженое с утра на пустой желудок… — Оксана скептически покачала головой. — Лучше сладкий чай. И рассказывай уже про свои страдания.
Сижу, молча разглядывая кружевную скатерть на столе. Такое бывает, когда несколько часов думаешь, перемалываешь внутри себя события, собственные эмоции, пытаешься просчитать свою жизнь наперед и под конец выдыхаешься без сил. Вот и я сейчас такая — не знаю уже, как начать.
— Накрутила себя, верно? Надо было в тебя валерьянку влить. Или что покрепче. — Все-таки Оксану точно бы сожгли как ведьму в Средневековье. — И чего, спрашивается, психовать?
— Я никогда с ним так не разговаривала, как вчера. Выплеснула на него все: и про блог, и что мне тоже надо подумать о наших с ним отношениях. Если он так взбесился из-за блога… В общем, нажала на «отбой» и слова ему не дала сказать. Теперь вот жалею. Но там же Кир еще в машине был, не могла я при нем, да и вообще… по телефону… — Я совсем сбилась. — Но, главное, он мне больше не звонил и не писал. И я понятия не имею, что будет дальше. Стукнула бы его по макушке, что он осел такой непробиваемый и обидчивый. А потом бы обняла его крепко и не выпускала. Глупо, да?
Оксана ставит на стол большую кружку с горячим чаем и тарелку с двумя маленькими бутербродами.
— Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Можешь возвращаться обратно домой.
— Чего? В смысле? Ты хочешь, чтобы я уехала?
Ничего не понимаю. Какой вопрос?
Ответ от Оксаны я не получила, да и на кухню пришел папа, так что придется самой разобраться в словах мачехи.
Я давно не видела отца, мы вообще с ним намного реже видимся, чем с Оксаной. И вчера, когда я приехала, папы еще не было дома. Но выглядит он сейчас довольно бодрым и радостным. Он вообще перестал стареть рядом с новой женой. И отношения у нас с ним стали намного лучше — то ли я выросла, то ли потому, что не мозолим глаза друг другу каждый день, то ли еще отчего-то…
— Привет, девочки!
Он уселся рядом за стол.
— А ты чего не спишь? — спросил и, не дожидаясь моего ответа, тут же завел свою любимую песню: — Когда Оксана вчера сказала, что ты с парнем приезжаешь, я уж подумал, что наконец за ум взялась, а он, оказывается, так себе, знакомый. Точно просто знакомый?
В голосе неприкрытое разочарование, может, даже граничащее с осуждением. Поморщился, потом взял со стола чашку с кофе и сделал большой глоток.
— У меня все хорошо, пап. И парень есть, настоящий. И я его люблю. Ты ко мне больше Дудкина не подсылай, пожалуйста. Вообще никого не подсылай.
Папа недоуменно смотрит на Оксану, та лишь молча кивает головой.
— Ну хорошо тогда… не ожидал. А чего одна приехала?
— Так он следом едет за ней, Андрюш! Сегодня и приедет.
— Что?! — Вскакиваю со стула, чуть не снеся локтем тарелку с бутербродами. — Что?! Как?!
— А ты не знала? — теперь уже Оксана удивляется. — Он же за тобой ехал, когда тебе звонил. Я так поняла, он тут же сорвался, когда узнал про твой отъезд с «просто знакомым».
Последние слова с явным сарказмом произнесла, но мне все равно. При чем тут Кир? Бегу из кухни, задеваю ногой трехлитровую банку с огурцами.
Хрясть! Противный звук треснувшего стекла и запах рассола по всей кухне.
— Не подходи! Я сама все уберу. Ты тоже не двигайся.
Мы с папой так и застыли «на паузе», пока Оксана, быстро надев резиновые перчатки, убирала с пола разбитую банку.
— Что-то долго он тогда едет. Если на машине, то давно уже должен быть у нас.
Папа! Спасибо тебе, что парой фраз перебил всех моих бабочек в животе!
— Едет, едет! Не переживай. Скоро будет.
— Откуда знаешь? — Топчусь на месте, потому что пол еще мокрый, а с моей координацией сейчас я, как Дудкин, разнесу все Оксанкины припасы. — Он где-то переночевал? Да?
— Можно и так сказать, — ухмыльнулась мачеха. — Он мне в семь утра прислал эсэмэску, извинялся, правда, что рано. Но я ему не поверила. Спрашивает, когда можно приехать и можно ли. Пускать, Люб? Люб?!
Стою, замерев на месте, чувствую, как слеза по щеке течет, а в горле ком стоит. Приехал! За мной. Сразу же. И никакой «сам позвоню на следующей неделе».
Чего же я стою-то? Бог с ним, с полом!
— Пускать! Пускать, конечно! Господи! Я же…
Волосы торчком, я их даже как следует не расчесала, и зубы надо еще раз почистить, накраситься, переодеться…
— Оксан, ты, что, ему ничего не ответила? — спрашиваю уже, выбегая из кухни. Вроде ничего не попадало и не разбилось, и на том спасибо. — А он?!
— Спокойно! — Оксана поправляет рубашку на папе. — Не носись ты так. Я ему написала, что ты еще спишь. Ишь какой быстрый! Нечего было в позу вставать, пусть успокоится немного.
— Оксана! Какой успокоится! Он же всю ночь… Я сама ему сейчас позвоню.
— Он не один приехал, Люб.
— Что?
— Написал, что с другом. Но друг может уже сегодня уехать.
— С другом? С Жаровым, наверное, ну или с Морозовым. Если он в городе. Или, может, кто с работы… Ладно, с другом так с другом. Они, наверное, круги наматывают вокруг дома.
— И еще. Они… короче, Люба, они в какую-то драку по пути попали. Так что не пугайся, когда его увидишь.
— Что? — Бежать наверх и переодеваться резко расхотелось. — С ним все нормально? Что случилось?
— Видать, и правда любит, раз с помятой мордой заявился. Не терпится ему, — ухмыльнулся папа. — Жаль, задержаться не могу. Ну да ладно, вечером увижу, если не сбежит.
— Подрались с кем-то. — Пожала плечами Оксана. — И не такое бывает. Точно пускать?
— Конечно! Господи, я же… Так, через пятнадцать минут, хорошо? Нет, через десять. Я же успею переодеться и причесаться, да?
— Ты же вроде говорила, что хочешь, чтобы он тебя любил такой, какая есть, без прикрас… Так куда побежала?!
Оксана предложила ждать в доме, но я, конечно, ее не послушала. Пять минут назад он прислал короткое «Едем». И все.
