Вихрь в том месте, где прежде стучало ее сердце, уже не беспокоил ее.
Наконец, царица поднялась на ноги и начала карабкаться к черному кратеру.
Римляне прибыли. Она встретит Августа.
Хризата добралась до прекрасной заброшенной пещеры. Хотя там пахло кошками, летучими мышами и чем-то еще, она вполне устроила жрицу Гекаты. Убежище уходило глубоко в каменный склон. Прохлада смягчала боль обветренной и обожженной кожи. Ей потребовалось немало магии, чтобы спрятать себя и детей Клеопатры в паланкине любовницы сенатора. Эту женщину она задушила к югу от Рима. Старший ребенок подрался с колдуньей, поранив ее нежную плоть. Он вытолкнул младшего брата из носилок и кричал, чтобы тот бежал прочь. Но Хризата быстро одурманила мальчишку. Потом она схватила спрятавшегося в кустах малыша. Он пинался и вопил, что она не его мать.
События крайне ее измотали.
Спустя пару дней она покинула паланкин. Рабы несли слишком медленно. Хризата и дети Клеопатры продолжили путь на дне фургона. Жрица слабела и иссыхала. Но ее подопечные, опоенные зельями, были надежно скрыты под покровом угасающих чар.
Она провела ногтями по телам Александра и Птолемея. Ее не заботили дети, особенно мальчики. Они не имели никакого значения — за исключением одного.
Сейчас они превратились в единственное средство оплаты, но время еще не пришло. Пока.
21
Усем взбежал на холм, где расположились Август и Агриппа в доспехах и регалиях. Они еще не спешились с коней. Вокруг них развернулись ровные шеренги полных решимости солдат. Все ждали.
— Если она здесь, сражение скоро начнется, — сказал Усем, глядя на луну. Император кивнул. — Помнишь наш уговор?
Глаза псила блеснули янтарным светом, зубы будто заострились. Рядом с хозяином извивались змеи. Рептилии шипели на Августа и буравили его глазами. Вокруг кружил вихрь, принося свежесть.
— Да, — ответил римлянин. Мир для империи — не слишком высокая цена, чтобы избавиться от Клеопатры, а заодно — от колдунов и чародеев.
— В таком случае моя семья готова, — заявил Усем, показывая на горизонт. — Мы должны убить ее, а не поймать.
На небе собрались грозовые тучи, среди которых мерцали молнии. Август увидел облачный череп с рогами, яростно хлещущий хвост, раскрытую в беззвучном реве пасть. Воины псила прибыли.
Август оценивающе оглядел свою армию. Кто сможет им противостоять? Никто и ничто.
Солдаты молчали. Пролетела птица, поднялся сильный ветер.
Над кратером послышался негромкий звук, похожий на барабанный бой. Усем тщетно попытался найти в темноте его источник.
Вдали раздался рык — хриплый и первобытный. Легионеры тревожно зашевелились.
Внезапно ночь ожила мерцающими огоньками. Август вздрогнул. Что еще такое? Он чувствовал себя в ловушке. Но где же враг? Холодные огни неумолимо приближались.
На вершине холма появились темные силуэты, и римляне разом испустили вздох ужаса.
Луна осветила огромное войско Клеопатры.
Август лишился дара речи.
На легионеров надвигался целый зверинец. В центре шествовала царица Египта.
Земля дрожала под поступью тысяч лап. Животные сплошным ковром покрыли окрестности. Тигры, леопарды и львы. Слон-самец с длинными желтыми бивнями. Носорог. Все, кого солдаты когда-либо лицезрели на аренах, на рынках, в снах и кошмарах. Звери, пойманные и поставленные на службу. Хищники, плясавшие на званых обедах, сражавшиеся с гладиаторами и жаждавшие мести в катакомбах. Они шли в едином ритме. Клеопатра возложила руку на спину одного из двух оскалившихся леопардов. Земля кишела крысами и змеями.
— Приготовиться! — взревел Агриппа, и мгновение спустя воины обнажили мечи.
— Отдай мне моих детей! — крикнула Клеопатра. — И я пощажу армию Рима. Иначе вы погибнете.
Голос ее отдавался многократно усиленным эхом. Август разглядел все детали царского наряда — браслеты, серьги и цепочки. Обтягивающее льняное платье оказалось чистым и незапятнанным, несмотря на то что месяцы миновали с тех пор, как Клеопатру похоронили. Он мог невольно восхищаться округлостями ее тела под тонкой тканью. Но он знал, что она — не женщина, а демон.
И она крепко сжимала проклятый серебряный ларец. Август ощутил ее дыхание. В ней уже не осталось ничего человеческого.
Вдруг он едва не вскрикнул — из воды выбирались крокодилы. Озеро бурлило от ударов хвостов. Другие животные прибывали со стороны кратера. Стояла зловещая тишина. Не было слышно ни рева, ни пения. Они приближались, как безмолвные призраки. Август ощущал их голод, густой запах кошачьих и мускусный аромат змей. Небо застлали птицы и летучие мыши.
— Ты отобрал у меня мужа, — произнесла Клеопатра. — И я хочу получить назад своих детей.
— Нет! — завопил Август. — Ты недостойна ими обладать. Кто ты такая, чтобы требовать жертв от Рима? Ты потеряла все на войне!
Август сообразил, что солдаты уже паникуют. Марк Агриппа лихорадочно жестикулировал, приказывая легионерам оставаться на местах.
Клеопатра была слишком далеко. Можно было этому только порадоваться. Однако Август не боялся. Она — просто враг, одна из многих. Но лавровый венок императора желал заполучить каждый. Не родился еще человек, который не хотел бы править миром.
Внезапно царица наклонила голову.
— Николай, — позвала она печально. Историк беспокойно придвинулся поближе к Марку Агриппе. Но Август вновь толкнул его в шатер. Сейчас он лишь мешал переговорам.
— Ты лишилась мужа и детей вместе с Александрией. Тебе не хватило сил, чтобы удержать родной город. И ты сдашься мне! — продолжал Август. Он знал, что убьет ее. Ему принадлежал лук Геракла и стрелы с ядом Гидры.
— Ты действительно веришь своим словам? — угрожающе спросила она. — Я и впрямь кажусь тебе слабой, Октавиан? Я — вовсе не та женщина, что проиграла сражение в Египте. Я — не Клеопатра.
— Ты — ничто! — заявил он. — Ты — рабыня империи!
Агриппа отдал приказ, и солдаты двинулись вдоль края кратера. Ноги их скользили и выворачивали из земли камни. Внезапно один с криком свалился в бездну, погрузившись под тяжестью доспехов в пучину озера.
Остальные в шеренге не дрогнули, подняв щиты и образовав металлическую стену.
Клеопатра повелительно взмахнула рукой. Воздух буквально взорвался от рева животных. Однако строй их не имел ничего общего с боевым.
Перед легионерами предстало множество разъяренных зверей — лоснящихся и шершавых, клыкастых и чудовищных. Рычали львы и тигры, собираясь в кошмарную стаю. Римляне почувствовали, что тела их превращаются от страха в кисель. Они не были бестиариями! Марк Агриппа не предупреждал их о подобном. Но они не останавливались. Они продолжали маршировать, защищаясь щитами и скрывая ужас. Пока они являлись воинами Рима, никто не мог их одолеть.
