Может, он почувствует, как-то поймет, что Колдингу можно доверять?
— От Сары пока ничего?
Губа Колдинга чуть приподнялась, будто бы он собрался коротко огрызнуться, но выражение тут же исчезло.
— Пока ничего… — его руки продолжали вынимать детали из пистолета, протирать их тряпочкой, смазывать, полировать. — Магнус ввел новые пароли и перекрыл мне доступ к компьютеру. Я не могу позвонить Данте и выяснить, что происходит.
Было плохо, стало хуже…
— А зачем Магнус поменял пароли?
— Говорит, безопасность под угрозой, — пожал плечами Колдинг. — Хочет быть единственным, кто имеет право получать или отправлять сообщения.
Пальцы Колдинга, не останавливаясь, трудились над оружием. Вот он, шанс Клейтона рассказать ему… но на другой чаше были жизни Сары и Тима.
— Колдинг, я… — его голос оборвался.
Руки Пи-Джея замерли. Он поднял глаза.
— Вы — что?
Не успел Клейтон заговорить вновь, как компьютер громко пискнул: программа проверки линий закончила работу. И в то же мгновение решимость Клейтона растаяла. Он поступит, как его просили.
— Ничего, — ответил он и развернулся к компьютеру.
На экране высветились четыре обрыва: один возле его дома, один около дома Гарви и два на линии, идущей от дома Свена. Клейтон распечатал ремонтную карту и ушел.
Сара откусывала сыр прямо от головки и запивала молоком из стакана. Как она может чувствовать голод в такое время? Плевать. Еда давала рукам занятие, хоть и не получалось отключить рассудок, не думать о погибших друзьях.
Они с Тимом обошли весь дом Клейтона, разглядывая черно-белые фотографии в рамках и выцветшие полароидные снимки, при виде которых любой папарацци позеленел бы от зависти.
— Ну и ну! — удивлялся Тим. — Смотри, здесь он пьет с Фрэнком Синатрой.
И точно: черно-белый снимок, на котором мистер Голубые Глаза салютует камере наполовину полным бокалом, а невероятно молодой Клейтон Дитвейлер — бутылкой «Будвайзера». Справа — другой черно-белый снимок с еще более знаменитым лицом.
— Ого! — вновь воскликнул Тим. — А тут он рыбачит с этим чертовым президентом — Рейганом. И — ох ты! — это ж Брижит Бардо, молоденькая! Адски хороша, катается на закорках у Клейтона… Сколько ему здесь, лет двадцать пять?
Тим продолжал болтать, но Сара не слушала. Мысли ее уже переместились в более мрачную область — туда, где она, может быть, узнает, каково это будет, влепить пулю Магнусу Пальоне прямо в мозг.
Клейтон терпеливо ждал, пока полосатая, под зебру, корзина подъемника доползет до макушки деревянного столба. Он был примерно в четверти мили к северо-востоку от наблюдательной вышки и мачты «глушилки». Пока поднимался наблюдал, как уже разворачивался, обретая форму, новый шторм. Хмурые, серо-черные облака цвета прокисшего шоколадного молока заполняли небо, неуклонно увеличиваясь в размере и количестве, глотая дневной свет. Ветер разгуливался с самого утра и сейчас дул миль десять в час.
Провод перебило упавшее дерево. Устранив разрыв, Клейтон соединит Свена с особняком. Но как только он это сделает, Свен сможет позвонить в особняк и попытаться вызвать Тима Фили осмотреть коров. И все потому, что коровы больны: если Свен выяснит, что коровы вынашивают монстров, он тотчас позвонит Магнусу. Удерживать такую информацию в тайне от Свена — себе дороже, но все дело в том, что от любого решения Клейтона зависели две жизни.
Корзина достигла вершины. Нет у него выбора: он должен держать Свена в неведении, пока Тим и Сара не покинут остров. Клейтон подсоединил оранжевую тестовую трубку и набрал номер Свена.
Зазвонил телефон. Муки на него гавкнула. Она гавкала на все и вся.
— Молчи, девчонка! — велел ей Свен, подходя к телефону. — Да, Свен на проводе.
— Свен, это Клейтон, — голос казался очень далеким и скрипучим.
— Клейтон, коровы эти крепко больны, слышишь, э? И им все хуже и хуже. Кто приедет сюда помочь мне?
— Слушай, Свен, есть проблема. «Генада» затевает что-то скверное. Ты можешь просто не подходить к коровнику день-другой, пока шторм не пройдет?
Что несет этот старый пес? Очередная небылица в его духе?
— Нет, Клейтон, я не могу «не подходить к коровнику». За моим стадом вообще-то надо ухаживать, э?
Последовала пауза — не было почти ни звука, за исключением статического потрескивания и, возможно, шороха ветра в микрофоне Клейтона.
— Свен, послушай меня, э? Просто доверься мне в этом.
Клейтон явно не понимал состояния приблудных коров или что значит быть ответственным за безопасность и благополучное состояние тех животных.
— Знаешь что, Клейтон? Давай ты просто починишь провода, и все.
— Говорю тебе, в «Генаде» затевается дурное.
— Да? «Генада» подписывает мне чек на зарплату каждые две недели. А не ты. А теперь чини телефон, или я сам поеду в особняк.
Свен услышал приглушенные ругательства и то, что прозвучало так, будто кто-то с силой врезал по большой пластиковой корзине изнутри.
— Свен, ты помнишь, когда умерла твоя жена?
Вопрос ошарашил его. При чем тут смерть жены, черт побери?
— Ну конечно, помню, Клейтон. Ты к чему это клонишь, э?
— Ты помнишь, как я взял на себя твои заботы? Когда ты… горевал?
Широкая мозолистая ладонь сжала телефонную трубку. «Горевал». Можно и так назвать. Валялся на кровати и рыдал, не ел неделю, не шевельнул и пальцем, чтобы помочь себе… Вот так оно точнее. Клейтон тогда позаботился обо всем.
— Клейтон Дитвейлер, ты пытаешься мне сказать, что я должен тебе?
— Точно, а сейчас извлекаю выгоду. Просто сиди тихо. И держись подальше от коровника, Свен.
Вот же сукин сын, припомнил. Но как бы там ни было, Клейтон заметно волновался.
— А ты не хочешь мне рассказать, в чем сыр-бор?
— Хочу, Свен, но не могу.
Что-то новенькое: Клейтон никогда так не «гнал». Наверное, что-то очень серьезное.
— Ждать буду, пока не кончится буря, но не дольше. Завтра утром так или иначе кто-то должен сюда приехать.
Пауза.
— Без вопросов. Но до этого я с тобой поговорю.
Свен повесил трубку и взглянул в окно, тревожные мысли кружились в голове, как злобный ветер, набиравший силу за окном. Клейтона он знает… да, уже тридцать лет. Свен кивнул: подождать-то он может, пока не стихнет буря. Ну а потом придется сразу же приступить к своим обязанностям.
Свен покрутил шеей. Услышал и почувствовал хруст старых косточек. Работа была достаточно утомительной и без этих новых переживаний. Он чувствовал, что очень устал. Опустил взгляд на Муки, которая посмотрела в ответ на него, пушистый хвост неожиданно заметался по полу.
