Валькирия рядом со мной кричит и смеется от кровожадной ненависти и радости убийства… и я вместе с ней.
Фрэнк Миллер. «Город грехов»
Книга первая
ГРЕНЛАНДИЯ
7 ноября. Гренландия
Пол Фишер представлял себе конец света чуть более… техногенным. Скрежет техники, грохот разбивающихся машин, крики людей, ослепительные вспышки выстрелов. Или, например, бомба, рвущая Землю в клочья. Но здесь, в Гренландии, где нет ничего, кроме слежавшегося снега, гор без конца и края да верениц ледников, ползущих к горизонту, — ни тебе пылающих городов, брошенных автомобилей и всякой прочей подобной ерунды… Всего лишь крохотный вирус да несколько свиней.
С вертолета «Блэк хоук» UH-60 Пол спрыгнул на снежное поле, позолоченное зарей. Его встречала женщина: отороченный мехом капюшон куртки ВВС туго затянут, защищая голову от ледяного ветра.
Резким взмахом руки она отдала честь:
— Полковник Фишер?
Пол кивнул и небрежно отсалютовал в ответ.
— Второй лейтенант Лора Бернс, полковник. Генерал Курри ждет вас. Сюда, пожалуйста, сэр.
Она повернулась и зашагала к трем белым сборным модулям — их покатые гофрированные крыши удачно вписывались в ландшафт. Модули соединяли две трубы-галереи, как бы довершая строение, напоминающее городок для хомячка, сооруженный двадцать четыре часа назад. Негромко гудел дизель-генератор; на крышах модулей торчали две спутниковые тарелки.
Пол шел за девушкой; их тени сливались в одну длинную изломанную форму, ползущую по взрыхленному снегу. Ему не терпелось попасть внутрь и согреться: от этих холодов чертовски ныло левое колено. Пол рассеянно подумал, замужем ли эта молодая лейтенантша и показалась бы она интересной его сыну или нет. Мысли невольно свернули на тему, когда же сын наконец обзаведется семьей и подарит Полу внучат, которых дед будет баловать.
Над головой с ревом пронеслась пара F-16, а им вдогонку — эхо. По-видимому, патрульные из эскадрильи Рейкьявика: эта зона была объявлена запретной для полетов сразу после того, как «Новозим» объявил тревогу «Биологическая опасность».
На ходу Пол разглядывал узкую долину. В двух милях виднелся комплекс «Новозим»: главное здание, приютившее рядом исследовательские лаборатории и жилые помещения сотрудников, взлетно-посадочная полоса, осветительные мачты, железная сторожевая вышка, два маленьких чистеньких свинарника из листового железа и электроизгородь в человеческий рост, опоясывавшая весь комплекс.
Девушка — «второй лейтенант Бернс», мысленно поправил себя Пол — повела его к среднему модулю. Тамбур-шлюза не было. Полноценный временный центр биозащиты сооружать было некогда, и парни с гренландской авиабазы Туле отправили сюда подразделение связи и управления. В принципе, не так уж это и важно. Разведка почти не сомневалась: вирусы не ушли за пределы комплекса «Новозим».
Ключевым было слово «почти».
Пол открыл дверь и шагнул в натопленное помещение. Генерал Эван Курри поднял глаза и махнул Фишеру подойти к секции мониторов, занимавшей всю дальнюю стену. В тесном помещении за терминалами сидели несколько американских солдат. За их спинами стоя наблюдала маленькая группа старших офицеров — датчан.
Сурово-хмурое лицо Курри, стриженные под «ежик» волосы цвета соли с перцем и четыре поблескивающие звезды — типичный голливудский киногенерал, вот только из образа немного выпадали рост пять футов пять дюймов и иссиня-черная кожа.
— Привет, Пол, — Курри протянул руку и уверенно пожал. — Хотелось бы, конечно, сказать, что рад снова видеть вас, но нынче все так же плохо, как в прошлый раз. А было это… года три назад?
— Три, день в день, — сказал Пол.
— Да ну? Хорошая у вас память.
— Такое вряд ли забудешь, сэр.
Курри мрачно кивнул. Люди гибли и под его командованием тоже. Он все понимал.
Генерал повернулся к датским командирам:
— Господа, это полковник Пол Фишер из Института исследований инфекционных заболеваний вооруженных сил США, или USAMRIID,[1]— Курри проговорил сокращение как «ю-сэм-рид». — Отдела «особо опасных угроз», и окончательное решение по выходу из сложившейся у нас ситуации будет принимать он. Вопросы?
Тон, которым Курри проговорил «особо опасных угроз» и «вопросы», ясно дал понять, что никаких вопросов он слышать не желает. Датчане лишь кивнули.
Курри повернулся к Полу:
— Звонил Мюррей Лонгуорт. Сообщил, что балом правите вы. Я обеспечиваю выполнение ваших приказов. Любых.
— Благодарю, генерал, — сказал Пол, хотя благодарным себя не чувствовал ни капли. Любой облеченный подобным доверием с удовольствием свалил бы его на кого-нибудь другого. — Итак, что у нас?
Курри молча показал на самый крупный центральный монитор.
Пол отчего-то ожидал увидеть размытые изображения. Во всех этих «апокалиптических» фильмах сцены кровавой бойни шли на фоне щедрого количества статичных, мерцающих огней и скользящих дверей, беспорядочно открывавшихся и захлопывавшихся. По какой-то причине каждая сцена светопреставления была отмечена нестандартными электрическими эффектами.
Но здесь Голливуда и близко не было. Освещение было ярким и ровным, и картина на мониторе — вполне отчетливой.
Съемка велась с расположенной сверху камеры слежения. По полу лаборатории полз мужчина. Он заходился кашлем, глубоким и мокрым — таким, что связывает диафрагму затяжными приступами, заставляя сомневаться, а удастся ли следующий вздох, и отнимая надежду на глоток воздуха. Каждый раз изо рта несчастного вылетали хлопья желто-розовой пены, уже покрывавшей его подбородок и испачкавшей белый халат.
С каждым мучительно слабым движением рук он издавал слабый шум «иеех…». Внизу экрана была надпись: «Д-р Понс Мэтал».
— Ох, это ж Понс, проговорил Пол. — Проклятье!
— Вы его знаете?
— Немного. Читал его исследования, пару раз встречались на вирусологических конференциях. Один раз пили пиво. Выдающийся ученый.
— Ему сейчас очень худо, — сказал Курри, желваки его играли, когда он наблюдал за мужчиной. — Что с ним происходит?
Пол слишком хорошо знал ответ. Он видел, как ровно три года назад умирали люди — именно так.
— Легкие доктора Мэтала наполняются слизью и гноем и теряют эластичность. Ему невероятно трудно сделать вдох. Он захлебывается в своих собственных выделениях.
