том, что атомный арсенал США был относительно ограничен, и к началу войны в Корее его едва хватало для прикрытия европейского театра военных действий в случае войны с Советским Союзом. Риск же вступления в войну СССР был слишком велик. По свидетельству Генри Киссинджера, американское руководство хорошо понимало, что в случае атаки материкового Китая, как это предлагал генерал Макартур, Сталин не останется в стороне. В Вашингтоне были уверены, что, если США подвергнет Китай атомной бомбардировке, Сталин даст приказ сбросить атомные бомбы в тылу американских войск в Корее, что приведет к уничтожению перевалочных баз США в Пусане и других местах.
Тем временем, развивая успех, китайские и северокорейские войска 4 января 1951 года взяли Сеул, а к 8 января продвинулись на 80—100 километров южнее 38-й параллели. Однако, учитывая условия местности и недостаток в силах и средствах, они отошли на этот рубеж, и перешли к обороне. На этом активные боевые действия на суше закончились.
К лету 1951 года обстановка на театре военных действий стабилизировалась. Ни одна из сторон не могла переломить ситуацию в свою пользу, и с июля 1951 года между воюющими странами начались переговоры о прекращении огня. И хотя военные действия на суше, в воздухе и на море с разной интенсивностью продолжались еще два года, в июле Сталин распорядился отменить повышенную боевую готовность на 5-м ВМФ.
* * *
Вернемся к истории назначения на должность Министра ВМФ Н.Г. Кузнецова. Заметим, что выбор кандидатов на этот пост у Сталина был не слишком большим. Кто мог вообще рассматриваться в качестве кандидатов? Разумеется, весьма достойным министром мог стать И.С. Исаков, если бы не был глубоким инвалидом. Хорошим кандидатом мог стать и адмирал А.Г. Головко, подходивший по всем критериям. Однако, судя по всему, Сталин так и не простил ему обмана с эсминцами 30-бис.
Из двух других заместителей министра - Ф.С. Октябрьский был лично неприятен Сталину, как откровенный трус, кроме этого ему было известно и о склонности «героя Севастополя» к интригам. Заместитель по вооружению Абанькин не имел должного командного и боевого опыта, авторитетом ВМФ не пользовался и также погряз в интригах. Кто оставался еще? Адмирал Г.И. Левченко являлся неплохим практиком, но выполнять мог только отдельные конкретные задачи, т. к. общий уровень образования и развития у него был крайне низок. Оставались командующие флотами адмиралы: Андреев, Байков, Басистый, Платонов и Харламов - все пятеро уверенные середнячки, но не более того. Оставался еще и опальный Н.Г. Кузнецов.
Вполне возможно, что окончательный выбор Сталину пришлось делать все же между А.Г. Головко и Н.К. Кузнецовым. Об этом в беседе с автором упоминал и адмирал флота Н.Д. Сергеев. У каждого из двух претендентов были свои полюсы и минусы. И все же Сталин остановился на Кузнецове. Почему? Да, Кузнецов был не в меру честолюбив и упрям, недипломатичен и обидчив. Но у Кузнецова было другое - он был всегда честен со Сталиным. Кузнецов никогда бы не поступил так, как поступил Головко. Это значило, что Сталин мог ему доверять. Разумеется, что сегодня мы не можем знать, как именно рассуждал Сталин, выбирая преемника Юмашеву. Это всего лишь предположения, хотя и не лишенные определенной логики. Итак, свой выбор Сталин остановил на Кузнецове.
Через несколько дней после совещания командующий 5-м ВМФ вицеадмирал Н.Г. Кузнецов был уже в Москве.
Вот что мне рассказал в свое время о возвращении «во власть» Н.Г. Кузнецова адмирал флота Н.Д. Сергеев (которому все рассказывал сам Н.Г. Кузнецов). По словам Сергеева, прибывшего по вызову самолетом из Владивостока Кузнецова, в своем кабинете принял лично Сталин. Кроме него там находились Микоян, Маленков, Булганин и маршал Василевский. Сталин встретил Кузнецова словами:
- Прибыл наш «подсудимый».
После этого встал из-за стола и, протянув руку, поздоровался:
- Здравствуйте, товарищ Кузнецов!
На что Кузнецов по старой привычке, ответил:
- Здравия желаю, товарищ Сталин...
- Наш моряк уже забыл, какое у меня звание! - насмешливо сказал Сталин.
- Виноват, товарищ Генералиссимус Советского Союза! - извинился Кузнецов.
После этого Сталин сразу перешел к делу:
- У вашего преемника плохо идут дела. Должность военно-морского министра оказалась ему не под силу. Мы отстаем от крупных морских держав уже на 7-8 лет, надо наверстать упущенное, поэтому решено снова назначить вас.
- Благодарю за доверие! - ответил Кузнецов.
На это Сталин сказал:
- Принимайте дела. Только не задирайте нос.
На это Микоян сказал, что возьмет, по старой памяти, над Кузнецовым шефство.
После этого Сталин спросил Кузнецова кого бы он рекомендовал на должность командующего 5-м ВМФ? Кузнецов ответил, что рекомендует начальника Военно-морской академии вице-адмирала Ю.А. Пантелеева. На этом прием закончился.
А вот как описывает свое возвращение во власть сам Н.Г. Кузнецов. Из посмертной книги мемуаров «Крутые повороты»: «...Капризы судьбы иногда были тождественны капризам Сталина. Он приказал снять меня, когда был недоволен моей настойчивостью, а окружение охотно поддакивало (даже в случае, если бы он решил меня арестовать). Когда я служил на Дальнем Востоке (1948-1949 гг.), то чаша весов могла склониться как в сторону реабилитации, так и в сторону более строгого наказания. Позднее, работая в Москве, я услышал от самого Сталина, что «кое-кто» настаивал на том, чтобы «посадить» меня, обещая «важный материал» (о том, что я английский шпион). Я и сейчас прихожу в ужас, представляя, на каком волоске висела моя судьба. Но ей было угодно подсказать Сталину вернуть меня на работу в Москву, когда появились серьезные претензии к И.С. Юмашеву.
.Встал вопрос, что же делать с моим званием. Обсуждали, восстановить мое прежнее звание или дать звание адмирала. Я возразил. Либо восстанавливать и признать первое решение неправильным, либо оставить его в силе. Пересматривать дело было поручено тому же самому лицу, которому в свое время было приказано «примерно наказать». А. А. Чепцов явился ко мне и спросил, как это лучше сделать. Я ответил, что он «стряпал» дело, пусть и расхлебывает. Смущенно извиняясь, он уверял, что его роль была второстепенной. Кто играл «первую скрипку», я не интересовался. Важно, что он был исполнителем, вопреки фактам и совести коммуниста. Но сошлемся на «культ личности» и не будем судить его (Чепцова) строго. Отстаивать свою точку зрения было небезопасно и далеко не всем по плечу. Читающий может спросить: а как вел себя Кузнецов? Не считаю себя безгрешным или отважным и, очевидно, не раз молчал, когда следовало высказать свою точку зрения, но когда дело касалось моих подчиненных, всегда говорил то, что
