— Нет!!! — задыхается она, принимая вертикальное положение.
Я чувствую ее страх, как свой собственный.
Ее лицо пепельно-серое, ее рвет в корзину для мусора возлекровати. Затем она садится и прижимает колени к груди, обнимая себя руками.
— Я... — ее шепот еле слышен.
Я сажусь рядом.
— Что такое? Что ты видела?
— Он идет, — говорит она, и голос у нее пропадает. Тогда онавскакивает с кровати, натягивая рубашку.
— Кто? — спрашиваю я, стараясь не отставать. Я спускаю ноги скровати и застегиваю пуговицу на джинсах. — Кто идет, Фрэнни?
В комнате начинается полный бардак. Появляется Габриэль всвоем нечеловеческом обличии. Он парит в воздухе в традиционных белых одеждах,и я вижу, что страх Фрэнни отражается в его глазах.
Мэтт материализуется рядом с ним.
— Он идет.
А потом какая-то невидимая сила хватает Фрэнни, поднимая еес земли, и бросает в стену. Мэтт летит за ней, но не успевает.
Она безвольно падает на пол.
— Фрэнни! — Ноги несут меня через всю комнату. Когда якасаюсь ее, я понимаю, что она горит. — Фрэнни! — повторяю я.
А затем она открывает глаза, и я вижу, что они светятсякрасным.
— Люцифер, — говорит она голосом, не принадлежащим ей. — Икто теперь получит приз?
— Нет! — слышу я свой голос как будто издалека, пока яростьразрывает меня на части.
— Бехерит, — голос Габриэля проходит сквозь меня. — Ты неможешь этого сделать. У тебя нет к ней претензий.
— О, нет, я могу... На самом деле, я уже делаю. — ГубыФрэнни расплываются в злобной усмешке. — У меня спецзаказ от самого Короля. Могуделать все, что угодно.
Смотря в красные глаза Фрэнни, я понимаю: игра окончена.Если Король Люцифер готов нарушать все правила и законы, сомневаюсь, что дажеВсемогущий сможет ее спасти.
Мне нельзя сдаваться.
Я смотрю на распятие, висящее на цепочке у нее на шее.Золото. Я срываю его и поднимаю над ней.
Но Мэтт хватает меня за руку. Он смотрит на меня и выдираетраспятие из рук. Он прав. Я не смогу с его помощью выдворить Бехерита... икакой тогда смысл?
Она начинает отстраняться от меня, и я позволяю ей это. Нозатем инстинктивно хватаю ее за руку и крепко удерживаю.
Фрэнни все еще там. Я не могу ее отпустить.
Она встает на ноги, словно став выше ростом, и смотрит мне вглаза.
— Как мило, Люцифер. Но тебе не кажется, что вы ужеперешагнули ступень, на которой нужно держаться за руки? — Она хватает меня зашею и притягивает в жестоком поцелуе.
Но это не Фрэнни, это Бехерит, и я чувствую, как егосущность касается меня.
Когда я отстраняюсь, она тяжело задыхается, лицо искажено отболи, изо рта слышно почти беззвучное «нет». Габриэль вырывает ее у меня...Обнимая ее одной рукой, указательным пальцем другой он рисует на ее лбу круг ишепчет какие-то слова, которые я не могу разобрать.
Ее газа продолжают светиться красным.
— Удачи тебе с этим, Габриэль.
Я как идиот стою и ревную, потому что Габриэль действительноможет сделать хоть что-то, а я лишь отстранено наблюдаю за всем происходящим. Япобеждаю в себе желание вырвать ее из его рук.
— В этот раз борец, — говорит она напряженным голосом, явноне ее.
— Сражайся, Фрэнни, — говорю я и тянусь к ее руке.
Я вижу, что она старается.
— Я хочу, чтобы ты убрался. — Ее голос — почти что шепот, ноон принадлежит ей. Ее тело корчится в руках Габриэля. Он кладет ее на кровать,и я тут же заключаю ее в объятия, желая отдать ей все свои силы.
— Ну же, Фрэнни, — говорит Габриэль. — У тебя есть дар,используй его.
Надежда наполняет меня. Влияние. Фрэнни обладает Влиянием.Если она будет бороться… Если она по-настоящему этого захочет...
— Ты не хочешь быть здесь! — Ее голос сильнее, и, когда онавновь открывает глаза, я вижу уже их настоящий цвет. — Ты не хочешь... меня, — рычитона.
Она продолжает корчиться, борясь... И вдруг всезаканчивается. Как будто один из них одержал победу. Я смотрю ей в глаза,паника почти доводит меня до безумия.
— Фрэнни?
На мгновение ее глаза закатываются, и стон вырываетсяоткуда-то глубоко изнутри, становясь все громче. Ее лицо покраснело, глазараспахнуты. Вспышка красного... Она быстро исчезает, и все становится тихо.
Все еще паникуя, я наклоняюсь к ее груди.
— Фрэнни? Ты меня слышишь?
В конце концов, она поднимает на меня свои синие глаза...все еще испуганные, но чистые.
— Он ушел, — говорит она с усталой улыбкой. Я делаюнесколько глубоких вдохов, чтобы успокоить пульс, а затем наклоняюсь и целуюее.
ФРЭННИ
Я сжимаю руку Люка, пока он сидит рядом со мной, а я лежу накровати.
— Ты сделала все прекрасно. Твое Влияние становится сильнее,— говорит он.
Я все еще дрожу, стуча зубами.
— Почему я так мало помню из того, что случилось?
— Ты можешь помнить только те моменты, когда ты одерживалаверх.
— Я чувствую себя, как будто меня автобус переехал. Почемуэто не так, как с тобой?
— Ну, для начала, я обычно не хватал тебя и не швырял обстену, — говорит Люк. Они с Гейбом обмениваются взглядами, и Люк стреляет внего мстительной усмешкой. — Но, думаю, дело в том, что ты сама приглашаламеня.
Мэтт усаживается на стул и впивается взглядом в Люка.
Гейб смотрит на меня с печальной улыбкой. Я пожимаю плечами,не зная, что сказать, но затем меня снова начинает трясти, и я чувствуютошноту. Из глаз льются слезы, и я ничего не могу с ними поделать.
— У меня не будет нормальной жизни, не так ли? — говорю ясквозь рыдания.
Люк крепче прижимает меня к себе, но не отвечает.
Гейб стоит у двери и просто смотрит на меня.
— Никто не знает будущего, Фрэнни. Каждое событие меняет ряддругих. Но дело в том, что ты очень нужна обеим сторонам. Шансы, что ты сможешьпройти через все это неотмеченной, практически равны нулю. Но как только тыбудешь отмечена... неважно, кем... тобой начнут управлять. Конечно, я не могубыть объективен, но будь я на твоем месте, я бы не выбрал Ад.
Мое сердце словно камень. Я знаю, что должно произойти, чтомне нужно сделать, но...
— Как я могу простить себя за самое худшее, что я когда-либоделала? Худшее, что кто-либо когда-либо делал?
