Я встретил его перед двумя нашими ангарами.
— Белка! — воскликнул он, вылезая из мини-внедорожника.
Чтобы попасть в наш лагерь, он, вместо того чтобы пройти через ворота, проехал через зону стоянки и обслуживания самолетов.
— Добро пожаловать в Джибути, Майк, — приветствовал я его.
Мы обменялись рукопожатиями, и он огляделся.
— Ты неплохо смотришься в этом местечке, — заметил он.
— Давай-ка убираться с этой жары, — сказал я, увлекая его к оперативной палатке. — Каково это снова оказаться вторым лучшим пилотом «Хищников» на базе?
Он хохотнул и хлопнул меня по руке:
— Я больше не летаю на «Хищниках».
— Да брось ты! Все они «Хищники», — парировал я.
На самом деле в номенклатуре «General Atomics» БПЛА MQ-9 официально числился как «Predator B» («Хищник» Б»). Но в ВВС эти аппараты называли «Жнецами».
Майк ухмыльнулся.
Всю следующую неделю мы занимались обсуждением того, как решить его проблему, просиживая на Т-образном барьере, ограждавшем наш летный комплекс. Массивные бетонные блоки высотой в два с половиной метра, из которых было составлено ограждение, напоминали перевернутую букву «Т».
Как-то вечером мы с Майком сидели на барьере и беседовали (как и все последнее время). Наше внимание переключалось то на стояночную площадку, где шли работы, то на случайный самолет на взлетно-посадочной полосе.
— Мы должны найти способ как-то тут разместиться, — сказал он.
— Моим аппаратам нужно место, — ответил я. — К тому же ты будешь использовать базу всего лишь как перевалочный пункт.
Майк пристально посмотрел на меня.
— Ты же понимаешь, что этим дело не ограничится.
Я вздохнул, так как знал, что он прав. Это был известный метод сил специальных операций: захватил — не отдавай.
— Да вы, парни, найдете способ быть тут на постоянной основе.
— Главное — решить нашу общую задачу, — сказал он.
Я посмотрел в ночное небо. Несмотря на засветку от фонарей лагеря, виднелись яркие звезды. На базе никогда не бывало темно настолько, чтобы можно было разглядеть Млечный Путь, который я надеялся увидеть в этой экспедиции. Ну хотя бы легкий южный бриз немного освежал. Мусоросжигательные ямы в ту ночь бездействовали.
— Я знаю.
— Надо бы обсудить это на поле для гольфа.
Я усмехнулся. Поле это располагалось километрах в трех дальше по дороге. Кэдди[6] приносили квадратный кусок искусственного травяного покрытия и простилали его на ти[7], перед тем как игрок выполнял свой первый удар. Никаких гринов[8] и фервеев[9] не было. Были только камни поверх других камней. Флажки были единственным ориентиром, позволявшим понять, что ты посылаешь мяч в нужном направлении.
Я мог сыграть и одержать победу в нашем споре, но ценой серьезного ущерба для своего политического капитала. Я бы потерял лицо перед Оперативной группой. Поэтому у меня, по сути, оставался лишь один выбор.
— Я дам тебе половину ангара, — сказал я.
— Спасибо, — ответил Майк.
Он говорил искренне.
— Да что уж тут… — сказал я.
Мы оба понимали, что меня загоняют в угол.
Я проводил взглядом одного из моих «Хищников», который вырулил на взлетно-посадочную полосу и пошел на взлет. Несколько секунд для меня не существовало никаких других звуков во всей Африке, кроме низкого жужжания его мотора.
— Да нет, серьезно, — настаивал он. — Спасибо.
— Слушай, — сказал я. — Ты должен знать, что если опять начнется буря, нам больше негде будет разместиться. Мне понадобится эта площадь, если все наши «птички» будут на земле.
Мы не могли втиснуть все наши летательные аппараты в один ангар.
— Понимаю, — кивнул Майк.
— Я не смогу держать MQ-9 в ангаре, если такое повторится.
«Жнец» занимал пространство трех «Хищников».
— Если дойдет до этого, мы улетим, — заверил меня Майк. — У нас достаточная дальность полета, чтобы обходить грозовые фронты.
Ни один самолет из тех, что находился в наших ангарах, не стал бы подниматься в небо в штормовую погоду. Мы оба это знали. Тем не менее я оценил этот жест.
— Ты в курсе, что мы получили премию в области безопасности? — Я решил сменить тему разговора.
— Серьезно? — ответил Майк. — Поздравляю.
Для эскадрильи это было значительным достижением, учитывая то, как мы начинали. У нас не было происшествий уже около четырех месяцев. Летная дисциплина была настолько высокой, что моим молодым и неопытным лейтенантам удавалось спасать летательные аппараты в ситуациях, которые привели бы к крушению раньше. Мои летчики реабилитировались. И я очень гордился тем, что они стали профессионалами высшего класса.
Мы с Майком стояли на барьере и смотрели на аэродром. Думаю, каждый пилот может смотреть на летное поле часами. По увлекательности это занятие уступает только просмотру «хищного порно». С высоты барьера я мог наблюдать за тем, как наши летательные аппараты нарезают над полем круги, силясь набрать высоту перед тем, как взять курс на север к районам целей. Краем глаза я заметил мигающие проблесковые маяки «Хищника», снижающегося к единственной ВПП международного аэропорта Джибути — Амбули. Самолет летел в неправильном направлении. Он должен был идти курсом на север.
Двигатель тоже звучал неправильно.
— Извини, Майк, — бросил я. — По-моему, мы вот-вот потеряем беспилотник.
— Иди, — быстро ответил Майк. Он тоже увидел признаки грядущей аварии.
Я ворвался в СНУ. В кресле сидел Хвостик. Он застыл в напряженной позе за пультом управления, а его оператор был растерян и не знал, что делать.
— Хвостик, что происходит? — спросил я.
— Двигатель разваливается на части, — ответил он. — Пытаюсь сесть.
Я взглянул на экран системы слежения. Хвостик явно не попадал на взлетно-посадочную полосу.
— Поверни к аэродрому.
