Что это? Душераздирающий вопль любви, волнующее признание, прекрасная жалоба мужчины, сознающего свой возраст и стесненного своим общественным статусом, разрывавшимся между чувством долга и любовью, испытывающего непреодолимую жажду творчества, благодаря которому будет возможен постоянный и необходимый переход жизни в поэзию и поэзии в жизнь.
Исторические уточнения
На современном этапе исследования творчества Лопе достоверно известно, что Амарилис, предмет его последней любви, на самом деле звали Мартой де Неварес-Сантойо. В то время, когда Лопе ее встретил, ей было двадцать шесть лет. Вероятно, она родилась в Мадриде в 1591 году, в семье кастильских дворян хорошего рода, правда, из числа «нового дворянства», род свой они вели из городка Алькала-де-Энарес, где находился знаменитый университет. Ее мать, донья Марианна де Сепада, вышла замуж за дона Матиаса де Неварес-Сантойо, чьим предком был Себастьян де Сантойо, поступивший на службу к королю Филиппу II. Его знания и усердие вскоре были оценены по достоинству и в награду ему было пожаловано звание личного слуги короля, занимавшегося королевскими бумагами; эта должность давала ему доступ в личные покои короля и обеспечивала близость к монарху, у которого, как о том свидетельствует историк Кабрера де Кордова, он заслужил доверие, а потому постоянно пользовался и особой милостью.
У Марты была сестра Леонора, обе они получили прекрасное воспитание и образование. Марта обладала живым умом и утонченным вкусом, питала почтительную любовь к поэзии и театру.
Марте едва исполнилось тринадцать лет, когда родители выдали ее замуж за некоего господина Роке Эрнандеса де Айалу. Церемония бракосочетания состоялась 8 августа 1604 года в приходской церкви Сан-Мигель в Вальядолиде, где временно под нажимом фаворита короля Филиппа III обосновался королевский двор. Родители Марты де Неварес, как и большая часть жителей Мадрида, последовали в Вальядолид за их величествами, а ее будущий супруг, замешанный в каких-то торговых и банковских махинациях, бросился туда со всех ног, ибо считал, что столица сулит большие выгоды в той сфере, что его интересовала. Роке Эрнандес был гораздо старше Марты и, видимо, получил неплохое образование, если судить по его четкому, красивому почерку, а также по изящному слогу его писем, который составил бы честь любому образованному человеку его времени.
Если многочисленные свидетельства (в том числе и свидетельство герцога Сесса, на которого Марта де Неварес произвела хорошее впечатление) не оставляют сомнений в ее особенной красоте, запечатленной на портретах таких художников, как Франсиско Лопес (увы, сегодня портрет утрачен), то, похоже, внешность ее мужа была более чем посредственной. Притом что следует с чрезвычайной осторожностью относиться к тем описаниям этого господина, что делал Лопе, некоторые признаки не вызывают подозрений в лживости и могут дать нам представление о том, как он выглядел. При первом же взгляде более всего поражала его чрезмерная волосатость. «Его борода начиналась около глаз, — писал не ведавший пощады Лопе, — и оканчивалась только у кончиков пальцев». Внешне любезный, наделенный обманчивой жизнерадостностью и столь же обманчивым веселым нравом, этот человек на самом деле был невероятно вспыльчив, жесток, обладал характером мрачным, скрытным и коварным, который он поставил на службу (что очень важно) всяким темным делишкам и сомнительным сделкам, то есть мошенничеству; правда, они не принесли ему богатства, напротив, полностью его разорили. Он быстро промотал приданое жены и, осудив ее на жизнь в жестокой нужде, потом еще и заставил в одиночку бороться с теми, кому он задолжал, и выслушивать приговоры по делам, обвиняемым по которым был он.
Полагают, что чета обосновалась в Мадриде примерно в 1606 году, когда двор вернулся из «вальядолидской ссылки». Они сначала поселились в доме на Калье-дель-Хорно-де-ла-Мата, затем перебрались на Калье-дель-Инфанте, короткую узкую улочку, состоявшую из дюжины домов и выходившую на Калье-дель-Леон. Семейный очаг вскоре стал для Марты театром жестоких столкновений, то есть бурных ссор. Супруги, совершенно не подходившие друг другу, представляли собой самую несчастную пару на свете, и отношения с Лопе были для женщины чем-то вроде настоящего пути к спасению. Это положение вещей, при котором Марта постоянно подвергалась оскорблениям и унижениям, похоже, послужило предлогом для регулярных визитов Лопе, призываемого на помощь несчастной четой и призванного стать ее советником уже в силу своего сана. Мы не можем узнать, что положило начало этим визитам; без сомнения, сначала между ними были просто добрые соседские отношения. Мы не можем изначально подвергать сомнениям чистоту его помыслов и намерений, а потому нам представляется возможным предположить, что Лопе не без удовольствия пытался помочь молодой женщине преодолеть трудности супружеской жизни. Эту помощь ее муж принял без колебаний и настороженности, несомненно, польщенный тем, что ее оказывает такой человек, как Лопе, живая легенда, знаменитый драматург.
Но, будучи осведомленными о том, что произошло далее, мы должны признать, что эти визиты могут приобрести в наших глазах и несколько иной характер, могут, так сказать, с театральной точки зрения, представиться в виде своеобразного развлечения, намек на это Лопе даже рискнул ввести в одну из своих самых дерзких комедий с хитроумной интригой.
Кажется вполне вероятным, что приключение Лопе с той, которую прозвали «Безумной», изменило в нем отношение к своему статусу духовного лица и подготовило к новым чувственным ощущениям. Так что нет ничего неестественного в том, что, пребывая в состоянии морального надлома, Лопе и посмотрел другими глазами на свою соседку во время поэтического праздника. Поэзия, позволив Марте де Неварес показать себя во всем блеске, легко могла превратить простые соседско-дружеские отношения в любовную страсть. В одном из сонетов Лопе вспоминал о тех незабываемых минутах:
Когда под твоими пальцами, выточенными из слоновой кости, Подрагивают струны, в коих вздыхает твоя душа, Когда ты поешь, поддаваясь вдохновению, О муках и радостях любви, Тогда в Мадриде не слышно ни плеска воды, Ни шелеста листвы, ни дуновения ветра, Ни пенья птиц.
В конце 1616 года в письмах Лопе герцогу Сесса стала проскальзывать тень женщины, и очертания ее с каждым днем становились все более четкими, все более осязаемыми. И это был образ той женщины, которой суждено было стать последней в жизни Лопе. Ее присутствие становилось все более ощутимым, и она не только завоевывала все пространство в письмах поэта, но занимала все больше и больше места в его жизни, в его семейном кругу и в его окружении. Из доверительных признаний мы узнаем, что он, с трудом сохраняя достойный вид, не без труда сумел одержать победу над яростно сопротивлявшейся Мартой де Неварес. Он добавляет, что для достижения своей цели «без колебаний последовал бы примеру Иакова, проявившего огромное терпение и упорство ради того, чтобы добиться любви Рахили». Амарилис (так называет Лопе возлюбленную в своих письмах) была для него воплощением всех грез, всех добродетелей женщины. Ведь ей удалось примирить любовь духовную с любовью плотской.
