– Не может быть! Ведьмы не плачут!
– А черти – да, очевидно!
– И что она тебе сказала?
– Просила ничего не говорить ее родителям, сказала, что сама позаботится об этом. А утром позвонила ее мать, назвала меня мерзким трусом, потому что я бросил ее дочь после того, как она потеряла ребенка! Вот дрянь!
– Я тебе говорила, она не умеет проигрывать.
– Но на этот раз проиграла. Я удалил из телефона ее номер, все ее сообщения, все письма, для меня она больше не существует. Своим родителям я все рассказал. Видела бы ты мою маму, она помолодела лет на десять. А отец? Он наготовил на целый полк, пригласил всех родственников, друзей. Мы вчера собрались за столом, восемнадцать человек. Но хватит об этом. Ты-то как? Рассказывай!
Я взволнована, слишком много новостей разом. Придется выдать порцию спасительной лжи.
– Я уволилась с работы, – начинаю.
– Как так? Ты ведь недавно устроилась!
– Там такая атмосфера, ужас! Я не прижилась. Думаю, что вообще поменяю сферу деятельности. (Пожалуйста, первая.)
– А твой бывший, этот ловелас, все еще присылает тебе цветы?
– Нет, давно перестал. (Вторая.)
– Я рад. Как Сара? Мы, наверное, целый месяц с ней не виделись.
– Сара уезжает в Сассари, могу сдать тебе комнату, если решишь остаться.
– Конечно я остаюсь. Ты – за?
– Еще бы, спрашиваешь, – смущаюсь я.
Риккардо снова обнимает меня, целует в губы.
Сейчас потеряю сознание.
Но похоже, в этот момент авторы, очевидно, озаботились падением рейтинга передачи: зазвонил мой мобильный телефон.
– Отгадай, что случилось, – предлагает Сара.
– Мама заболела, да?
– Точно. И отгадай, кого она хочет видеть у своей постели?
– Тебя, естественно. Я – недостойная, отвергнутая дочь.
– Ты должна оказать мне громадную услугу.
– Я уже оказала тебе громадную услугу, и помни, это я остаюсь в Милане.
Нажимаю отбой.
У Риккардо такой вид, будто он прыгнул с парашютом, адреналин так и бежит по венам.
– Кьяра, я выскочу ненадолго, поужинаем дома!
Удаляю в телефоне все следы Андреа, его эсэмэски, совершенно безумные. Тошнота подкатывает, как вспомню, что он прикасался ко мне. Брр.
Примерно через час возвращается Риккардо, с авиабилетами в руках:
– В пятницу мы летим в Лондон, я и ты, отпразднуем.
– Я и ты? В Лондон? – не верю своим ушам. Господи, это какое-то чудо!
Смотрим друг на друга, глаза в глаза, все еще не веря, что это происходит с нами, потом целуемся, а сердце проваливается куда-то вниз.
Доктор Фолли торжествующе кричит «оле!». Наверное, это и есть любовь, о которой он говорил. По крайней мере, это чувство очень похоже на любовь, ту самую, что мне пока не выпадала.
Через три дня мы летим в Лондон.
Как я люблю путешествовать! Риккардо, весь зеленый, отказывается от еды, а я с удовольствием уминаю его бутерброд с огурцом и клубничный пудинг.
До гостиницы добираемся поздним вечером, но кругом горят огни, люди допоздна засиживаются в пабах.
Голова идет кругом от счастья, я все время улыбаюсь. Лондон прекрасен, но он еще лучше, потому что я здесь с Риккардо. Наша гостиница в районе Ноттинг-Хилл – романтический замок из красного кирпича, с эркером, грязным паласом и двойными занавесками на окнах. Красота!
– Ты не хочешь поужинать в индийском ресторане?
– Нет! – поспешно отвечаю я. – Все, что угодно, только не индийский!
– Хорошо, тогда предлагаю местную кухню – фишэнд-чипс, рыба с жареной картошкой и пиво!
Мы идем в типично английский паб. На улице выставлена доска с меню, внутри все отделано деревом, красные портьеры, барная стойка, стулья, инкрустированные медью. Все говорят одновременно, громко смеются, болтают с соседями или с барменом.
Не могу поверить, что мы здесь вдвоем. Улицы полупустынны, мы фотографируемся возле пожарных гидрантов и почтовых ящиков. Шутим, смеемся, наслаждаемся каждой минутой вновь обретенного покоя, мы заслужили это в полной мере.
Заходим на цыпочках в наш номер, паркет скрипит под ногами, бросаемся на кровать.
– Я так счастлив, – говорит Риккардо, гладя меня по лицу, по волосам. – Так счастлив, будто меня приговорили к смертной казни, а потом помиловали.
– Прекрасно тебя понимаю. Ты не знаешь, сколько раз меня охватывала паника, когда я представляла, как могла бы сложиться твоя жизнь.
– Я даже не могу передать словами, как я пережил эти дни. Барбара говорила исключительно о себе, ее отец ни разу не удостоил меня улыбкой. А ты в это время была одна, старалась поддержать меня, и никто не дал тебе ни капельки ласки. – Он целует мою ладонь.
Нет, конечно, если не принимать в расчет Андреа.
Мы раздеваемся, бросая одежду куда придется, и впервые я стою перед Риккардо в трусиках и лифчике. Слова «с большими сиськами» вновь звучат в моей голове. Инстинктивно прикрываюсь руками.
Риккардо замечает мое смущение и улыбается мне с невыразимой нежностью:
– Ты не представляешь, как я волнуюсь. Как в первый раз. Ты такая красивая, что у меня перехватывает дыхание. Ты должна мне помочь.
– Я – красивая? Ты что, разве я красивая? Вот Барб… Ну, есть красивые девушки, а я… обычная.
– Издеваешься? Ты самая красивая женщина из тех, кого я знал. Я изо всех сил старался не думать о тебе, потому что знал, что мы не можем быть вместе и что все и без того ужасно. Но у меня не получилось, и знаешь почему? Потому что я люблю тебя, Кьяра. Люблю, как не любил никого другого. Не потому, что до тебя я никого не любил, а потому, что с тобой я вижу будущее, с тобой хочу разделить свою жизнь. Когда я был у родителей, мне все время представлялось, что ты со мной. Но я был там один, а она постоянно мне названивала.
– Ты правда думал обо мне? – Я глажу его по лицу. – Я тоже старалась сделать все возможное, чтобы выбросить тебя из головы и из моей жизни, но, что бы я ни делала, без тебя все было по-другому. Я чувствовала себя совершенно потерянной, и мысли о том, что ты с ней, были как острый нож.
– Знаю, знаю, но теперь никто нас больше не разлучит, поверь мне!
Он целует меня, и внезапно я чувствую, как расслабляется тело, как растекается по нему покой.
Первый раз в жизни я сама расстегиваю крючки лифчика, кидаю его на стул и отдаюсь мягким ласкам и поцелуям Риккардо. Мы смотрим друг другу в глаза, волнуясь, как подростки, у которых это в первый раз. Действительно, я впервые по-настоящему желанна и я хочу заниматься любовью с этим мужчиной. Наши движения неспешны, будто мы танцуем медленный танец. Никогда прежде я не испытывала таких эмоций. Мы – одно целое, одно дыхание, одно тело и одна душа. Вот о чем я всегда мечтала.
