Книга Держать в плену - Анжела Снайдер

Я подползаю, кладу голову ему на грудь, слушая учащенное сердцебиение.

Просто слышать, как бьется его сердце, заставляет меня воспарить духом. Я думала, что потеряла его навсегда. И просто видеть его здесь, видеть свободным человеком, который может быть со мной и нашим ребенком, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это почти как сон.

Желая быть абсолютно уверенной, я протягиваю руку и щиплю себя за руку.

— Ой.

— Ты только что… ущипнула себя?

— Я хотела убедиться, что мне это не снится.

Из его груди вырывается глубокий смешок.

— Может, мне тоже стоит ущипнуть себя.

Я наблюдаю с улыбкой на лице, когда он это делает.

— Нет. Это реально, детка, — говорит он с довольной ухмылкой.

Некоторое время мы лежим в тишине, пока наше дыхание и учащенное сердцебиение не возвращаются к нормальному ритму.

А потом Матео говорит мне: — Я больше никогда тебя не покину.

Я сажусь и смотрю на него сверху вниз.

— Обещай мне?

Он протягивает руку и нежно заправляет выбившийся волос мне за ухо.

— Я обещаю. Я весь твой.

— Навсегда.

— Навсегда, — клянется он.

Эпилог

Ария

Семь месяцев спустя…

Я выхожу на задний двор дома моих родителей. Он красиво оформлен в естественных тонах, с тюлем, подсветкой и деревянной свадебной аркой прямо посреди сада. Когда брат сказал о желании пожениться на заднем дворе, моя пессимистическая сторона никогда не думала, что это сработает. Но теперь после того, как я увидела все вместе, это абсолютно идеально. В конце концов, это место, где они с Селиной встретились и полюбили друг друга.

Знакомый крик заставляет меня повернуть голову и посмотреть в том направлении. Матео держит нашу дочь, покачивает ее и воркует, пытаясь успокоить.

Завтра ей исполнится три месяца, и она не принесла в нашу жизнь ничего, кроме любви и света.

После того, как Матео был официально объявлен мертвым, мы переехали в пригород Восточной Пенсильвании, где жизнь спокойна и противоположна тому, к чему мы оба привыкли.

И хотя я не думаю, что Матео в ближайшее время купит минивэн, он привык к загородной жизни лучше, чем я ожидала. Мы регулярно навещаем мою семью, и Матео даже работает удаленно у моего отца в составе его команды, которая помогает женщинам и детям избежать торговли людьми. Я знаю, что он не привык быть по другую сторону закона, но он не жалуется. На самом деле, я бы даже рискнула сказать, что он действительно любит свою работу и большую часть времени наслаждается. Я знаю, ему определенно нравится, что не нужно все время оглядываться через плечо.

— Я думаю, маленькая Люси скучает по своей мамочке, — говорит Матео, когда я подхожу.

Он одет в черный костюм с черной рубашкой и галстуком в тон. Клянусь, у него никогда не будет другого цвета в одежде, но я определенно не возражаю и никогда не хочу, чтобы он менялся. Высокий, темноволосый и красивый образ ему чертовски идет.

Я счастливо раскрываю объятия и беру на руки нашу дочь. Прижимаю ее к себе и смотрю на ее очаровательное личико. У нее мои глаза, а улыбка ее папочки — идеальное сочетание нас обоих. Мы назвали ее Люсита в честь младшей сестры Матео, и думаю, что это имя ей идеально подходит. А учитывая, что ее имя по-испански означает "маленький огонек", оно подходит еще больше.

Я успокаиваю нашу малышку, научившись нескольким трюкам за последний месяц или около того благодаря некоторым родительским форумам, которыми стала одержима, и вскоре она снова улыбается и ведет себя как обычный маленький ангелочек.

— Мне показалось, я слышал плач Люси, — говорит брат, подходя к нам, а Селина следует за ним по пятам.

Селина выглядит абсолютно сияющей в своем винтажном платье цвета слоновой кости в полный рост.

А брат, как всегда, красив в своем темно-коричневом смокинге.

— Люси такая очаровательная в маленьком фиолетовом платье, — говорит Селина с широкой улыбкой, прежде чем протянуть руки, чтобы обнять ее.

— Что, если ее стошнит на твое свадебное платье? — Беспокоюсь я.

— Это будет маленькая блевотина от моей племянницы? Эй, может, это принесет удачу, — язвительно замечает она.

— Нам не нужна удача, — напоминает Нико своей будущей невесте.

Он смотрит на Селину с таким обожанием, что я бы позавидовала, если бы на самом деле не получала такой же взгляд от Матео каждый раз, когда он смотрит в мою сторону. Это взгляд чистой, неразбавленной любви. О такой любви я читала только в любовных романах или видела в фильмах до того, как встретила Матео.

Я передаю Люси Селине, и она прирожденная мать. Не знаю, планируют ли они вдвоем завести детей или нет, но из них вышли бы отличные родители. И даже если у них нет своих детей, они будут замечательными тетей и дядей для своей племянницы. Мне так повезло, что они есть в жизни нашей дочери.

В этот момент мое внимание привлекает вспышка темно-синего цвета, и я вижу Ренато, идущего на задний двор под руку с блондинкой. Она высокая и безумно великолепная. Отсюда я замечаю бриллиант на ее безымянном пальце, поблескивающий в солнечном свете.

Ренато смотрит в мою сторону, и я улыбаюсь ему. Он кивает в сторону угла участка, приглашая меня присоединиться к нему. Итак, я говорю всем, что скоро вернусь, прежде чем отправиться в уединенную часть вечеринки, где люди будут фотографироваться под гигантской плакучей ивой.

— Привет, — говорит Ренато в знак приветствия.

— Привет.

Я мало разговаривала с Ренато за последние несколько месяцев. После нашего разговора, когда вернулась домой, он решил устроиться на другую работу к моему отцу, больше не желая быть моим телохранителем. Я не винила его за то, что он не хотел быть рядом со мной, но должна признать, что скучала по нему.

Я бы все еще считала нас друзьями, но мы определенно не так близки, как были когда-то. Думаю, что время, проведенное порознь, пошло нам обоим на пользу, однако, потому что в итоге он нашел девушку, которую обожает и сделал предложение несколько недель назад. Она, конечно, согласилась, потому что было бы безумием не сделать этого. Ренато — отличный парень. Он просто не был предназначен для меня.

— Я слышал, вы с Леоной обручились. Поздравляю, — говорю с улыбкой.

— Спасибо. — Он смотрит в землю с застенчивой улыбкой на лице, прежде чем поднимает глаза.

— Я рад, что ты счастлив, — говорю