Давай, очухайся уже, Никола! Мы добрались! Я не смогу тащить тебя на себе в гору. Работай ногами!
Лала не нашла ничего умнее, чем плеснуть мне дунайской водой в лицо. А водичка здесь была, прямо сказать, не байкальская...
Я с трудом разлепил веки. Лала склонилась надо мной — уже начал светать.
— Давай быстрее, нужно схорониться до рассвета. Идем.
Я попытался встать самостоятельно, но получилось хреново. Силы покинули меня, но со второй попытки получилось нетвердо шагать. Лала подхватила меня и помогла подняться в гору по старой каменной лестнице. Берег здесь был высокий, даже скалистый — я видел древнюю каменную породу.
— Куда мы идем? Кто твой друг?
— Сейчас увидишь. Он тебе понравится.
Ладно. Надеюсь, она знала, что делала. Мы преодолели лестницу — правда, пару раз я чуть не сверзнулся, но ромалка проявила чудеса внимательности, хотя сама наверняка выбилась из сил. А когда мы поднялись, я застыл от удивления.
— Серьезно?
Перед нами возвышалась... церковь. Совсем небольшая, но явно старинная. Белая краска кое-где облупилась, но кресты ярко сияли в первых лучах солнца.
— Серьезно, княз. Или, думаешь, я безбожница?
— Я уже вообще не знаю, что о тебе думать.
— Думай что хочешь. Главное — здесь нам помогут, — она постучала пальцем по образку святого Николая, что висел на моей груди. — Все, кончилась Австро-Венгрия. Это Сербия, княз. Тебе не тебе откажут в церкви твоего покровителя.
Она оставила меня перед дверями церкви, а сама, перекрестившись, постучала в двери. Через полминуты к нам вышел священник. Еще молодой, лет тридцати. В простой черной рясе, живыми глубокими глазами и роскошной темной бородой.
— Лалица? — удивился он. — Как же...
— Укрой нас, отче, — взмолилась девушка. — В беде я. И навлекла ее на доброго человека. Помоги нам.
Священник не задал ни единого вопроса. Лишь оглянулся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, открыл двери церкви.
— Заходите.
Лала помогла мне подняться и проводила до скамейки. Мне в нос ударил запах ладана — сладковатый, дымный, очень приятный.
— Что с ним? Ранен?
— Дар у него, отче. Дар особый, который в Константинополе русы нашли.
Священник резко к ней развернулся.
— Ты втянула русского аристократа в свои игры? Лала, ты в своем уме?
— Сам втянулся. Долгая история.
Видимо, дышать ладаном мне пока что было рановато. Голова снова закружилась, меня повело, и я медленно сполз со скамейки на пол.
— Господи! — поп и девушка бросились ко мне. — Воды ему!
Лала убежала, а священник попытался избавить меня от мокрой одежды. Но в какой-то момент застыл, пораженный. А затем обратился в сторону алтаря и перекрестился трижды.
— Нет, Боже... Как же это... Невозможное сотворил, Отец наш небесный?
Ромалка уже прибежала со стаканом воды и протянула его священнику, но тот продолжал смотреть на меня и на мою грудь. На мой золотой образок.
— Лала, — севшим голосом обратился он. — Ты знаешь, кого сюда привела? Ты хоть понимаешь, кто это?
Глава 28
Лала перевела непонимающий взгляд с совершенно ошарашенного священника на меня.
— Что это значит? Не понимаю...
— Водички-то можно? — прохрипел я.
Она спохватилась и протянула мне стакан.
— А, да, конечно.
Я забрал его и выпил залпом. Ледяная, ух! Сила внутри меня тут же заворочалась от странного ощущения. Словно вступила в конфликт с другой...сущностью?
— Ты что, святую воду мне дала? — догадался я.
— Ну... — Лала замялась. — Что первое под руку попалось, там же целая бочка.
Тогда понятно. Благо святая вода не несла угрозы для моей силы, потому ограничилось недовольным ворчанием. А вот браслетик-то стоило надеть обратно. Я присел, привалившись спиной к скамейке, снял тонкий серебряный обруч с цепочки и застегнул на левом запястье.
За все это время священник не сказал ни слова. Пялился на меня как на призрака. И медленно пятился назад, явно готовясь осенить себя крестным знамением.
— Лала, кто это? Кто этот человек?!
— Это, отче, князь Николай Бринский, — пожала плечами ромалка. — Из России. Он надежный. Ему можно доверять. Иначе я бы его сюда не привела. Он спас меня.
— Ты уверена?
— В чем именно?
