Дробов тупой, да не дурак. Котелок варит. Один котелок хорошо, а два лучше. Советов от братьев Роман не ждал.
Нужно было подумать и о кадрах. Новые планы требовали расширения организации. И, пока остальные братья были далеко, в порядке, так сказать, прикидки, репетиции, с новыми кадрами планировал Рома Ахтаев провести акцию в самой Вятке или в ее окрестностях, на шоссе, ведущем к югу.
Тут расчет какой? Минимальная банда — три человека, меньше уже нельзя. Больше — надо подумать. Три человека хорошо, если брать одного водилу, а если с ним его кент, пассажир, а машина как раз такая, какую заказали азеры, то что ж, от дела отказываться? Три — в самый раз. У них были отработаны обе методики: когда Рома на переднем сиденье, на месте пассажира, а один из братьев и Дробов сзади, и второй вариант, когда все трое сзади, против водилы и его пассажира. Пока братья были заняты другими делами в Самаре, Ульяновске и Нижнем, Рома решил подобрать с помощью Дробова еще одного кента в Вятке и тут же его опробовать в деле, совершив нападение втроем на одного из автомобилистов, перегонявших из Тольятти на север новенькие «Жигули».
Дробов предложил некоего Алиева, жившего в пригородном поселке Солнцево.
Теперь нужно было подумать об оружии, не все же удавками да ножами пользоваться. Тем более, что ножами, как ни тренировались на «чучеле», с одного удара никому не удавалось убить жертву.
Эдуард Алиев предложение вступить в банду принял охотно. И тут же предложил на предмет «ствола» пощупать некоего Муху — Васю Мухачева.
Сейчас уже трудно определить, действительно ли были у Мухи, промышлявшего карманными кражами, запас ювелирных украшений и обрез одноствольного охотничьего ружья, или это придумал Эдя Алиев, чтобы сразу произвести своей компетентностью впечатление на своего будущего «пахана», предстать перед ним необходимым и толковым членом банды...
Сам Мухачев уже ничего следствию пояснить не может. А участники его убийства в показаниях путались до самого последнего своего часа... Протоколы допросов свидетелей, знакомых Дробова, Алиева и Мухачева, подтвердили лишь один неоспоримый факт: и Алиев, и Дробов давно испытывали к Мухачеву неприязненные отношения. То есть они нарочно вывели «пахана» на эту жертву, стремясь решить сразу два полезных дела: ликвидировать сообща ненавистного им по ряду причин сверстника и заодно, чем черт не шутит, разжиться у удачливого вора по кличке Муха кое-каким им награбленным барахлишком...
Как обычно, на дело пошли втроем: Роман, Дробов и Алиев.
Муху дождались в подъезде дома № 34 по улице Лациса, объяснили причину своего появления в столь поздний час необходимостью познакомиться с его коллекцией ювелирных украшений, собранных за длительное время в результате занятия его ремеслом. А заодно освободить его в его же интересах, из соображений его безопасности, от владения огнестрельным оружием.
Муха юмора не оценил. Стал все отрицать — и наличие «банка» украшений, и «ствол».
Вначале убеждали, предлагали купить все украшения «оптом», благо что есть хорошие покупатели на Кавказе.
— Ты только покажи. Может, нам твои «цацки» и «рыжевье» и не подойдут, может, золотишко у тебя «цыганское» и камешки — стекла...
— Нет у меня ничего, — твердо стоял Муха. — Что беру с клиента, то сразу барыгам и сбрасываю. Процент в «общак» четко несу. Какие ко мне претензии? Будете давить, пожалуюсь Бородину.
Бородин был в городе «в авторитете». С ним портить отношения никто не хотел. Да и не собирались Роман и его подельники лезть в чужую «епархию». Другие цели, другие средства.
Предложили вступить в банду, расписали в красках, как хорошо им живется, — пара часов работы с клиентом в «тачке», на следующий день — чистые «бабки» от азеров на местном рынке, и — гуляй, Вася.
Однако Вася если и хотел гулять, то в одиночку. И в банду идти отказывался, грозясь своими, насколько знали Дробов и Алиев, явно преувеличенными связями с Бородиным.
Пришлось его немного пощекотать «перышком».
А заточка у Романа острая... Чуть-чуть и прикоснулся к шее Васьки Мухачева по кликухе «Муха», а уж и кровь пошла, красная полоска на горле осталась.
Васька кровь ладошкой вытер, побледнел. Боль в шее не такая уж и сильная. Но — страшная. Она как бы предвещала страшную, острую, мучительную боль, которая хлынет от горла по всему телу, если нож Романа пройдет сквозь кожу и жилы чуть глубже...
Всегда многословный, болтливый, куражливый, с песенками блатными да прибаутками, стал вдруг Муха молчаливым и сдержанным и без лишних слов направился вместе с бандой на квартиру Дробова для «продолжения разговора».
Как он и предчувствовал, «продолжение разговора» оказалось чрезвычайно болезненным.
Но и после изощренных воздействий на центры боли окровавленного Мухи он отказывался показывать тайники в своей квартире, где, по словам Эди Алиева, хранилось золото, бриллианты и оружие.
— Ну, ты, козел, сам выбрал свой путь, — вытер окровавленный нож о изрезанную рубаху Мухи Роман. — Ты что, совсем тупой? Либо ты сдаешь нам «клад» и «ствол», либо мы тебя кончаем. Оставить тебе жизнь — себе дороже.
Муха тупо молчал.
Ему накинули на плечи старую куртку, найденную в шкафу у Дробова. Мухину хорошую оставили взамен. Кое- как тряпьем завязали раны. Поставили на ноги.
— Сам идти можешь? — прокричал в глухое после удара сковородкой ухо Васьки Мухачева Эдя Алиев.
Муха молчал.
Под руки его вывели из квартиры.
К Мухе домой идти не решились, у его старшего брата была двустволка, мало ли что. Повели Муху сразу в район биохимзавода.
Возле теплотрассы дали дрожавшему мелкой дрожью Мухе глотнуть водки из горла. Из той самой бутылки, что у него же в подъезде еще и отобрали.
Зашли поглубже в голый, припорошенный снегом кустарник. Роман сорвал с шеи Мухачева окровавленный махровый шарф, передал Дробову. Тот не раздумывая и не примериваясь, накинул шарф на шею Мухачева, дернул на себя. Мухачев упал на колени. Роман зашел спереди, размахнувшись, с силой ударил пленника ногой в подбородок. Тот негромко охнул, кровь полилась из горла, он давился выбитыми зубами и все никак не мог вдохнуть воздух. Ему казалось, вот вдохнет разок, и все снова будет хорошо. Он упал на четвереньки, скребя окровавленными пальцами скомканный от топтания нескольких человек на одном месте снег...
Дробов сделал последний рывок и ногой отбросил вроде бы вялое и мертвое тело Мухачева в сторону.
Однако тот на удивление оказался живуч. Он немного посучил ногами, сделал наконец вдох, выдохнул пузырящийся кровью воздух вместе с передними зубами, хотел что-то сказать да не успел.
Роман и Эдя Алиев с двух сторон подбежали к нему и вонзили ножи в вялое тело. Один спереди, другой сзади. И раз, и два, и три, и четыре, и пять... Пока не перестала пузыриться кровавая пена у него на губах. Роман еще пару раз воткнул нож в опавший вялый живот, переставший уже вздрагивать от неровного дыхания и яростного дерганья сердца, гнавшего и гнавшего кровь во вновь открывшиеся на теле от ударов ножами отверстия.. Потом вытер нож о кровавую рубаху.
