но уже через пару мгновений устремила на Марка пристальный взгляд. – Но как, как, черт побери, этот тип нашел Майкла?
Уоррен решил не говорить Эшли прямо сейчас о визите Грейса – пока хватит с нее плохих новостей.
– Мне только и приходит в голову, что он просто случайно наткнулся на могилу. Спрятана-то она была не очень. Черт, парни же планировали вернуться через час-другой! Потом я немного замаскировал закопанную яму, но все равно обнаружить ее было несложно… Какой-нибудь бродяга запросто обратил бы внимание.
– Ладно бы, если бродяга, – мрачно отозвалась Эшли. – Но этот похититель явно птица другого полета.
– Ну да, наверное, аферист какой-нибудь. Или просто ловкач. Нашел Майкла и догадался, что это и есть тот самый богатый парень, которого все ищут: учитывая, какой шум подняла пресса, это было не сложно. Скумекал, что такой шанс раз в жизни выпадает, и перевез его в другое место. Потом прислал мне письмо с требованием выкупа вместе с доказательством, что Майкл и впрямь у него.
– А как… Откуда ты… Мы… Да кто угодно… – запинаясь, проговорила Эшли. – Я хочу сказать, откуда нам знать, что это действительно палец Майкла?
– Недели три назад мы с Майклом делали на яхте мелкий ремонт – днем в субботу, не помнишь?
– Смутно.
– Майклу тогда дверью гальюна прищемило указательный палец. Он попрыгал, поматерился, потом сунул палец под холодную воду. А через несколько дней показал мне черную полосу, что осталась на ногте. – Уоррен умолк. – И на пальце, который прислали в конверте, была точно такая же черная полоска. Этого достаточно?
Тут Эшли подали щедрую порцию салата из авокадо, моцареллы и томатов, а перед Марком поставили большую миску минестроне. Когда официант удалился, девушка спросила:
– Ты собираешься сообщить в полицию? Рассказать этому ищейке… как его… суперинтенданту Грейсу?
Задав этот вопрос, Эшли принялась за еду, Уоррен же, решив дать супу немного остыть, погрузился в размышления, обдумывая возникшую дилемму. Если они расскажут полиции и похититель приведет свою угрозу убить Майкла в исполнение, это послужит изящным разрешением создавшейся ситуации. Вот только крик боли, который издавал компаньон, пронял его. Все произошедшее до этого казалось Марку каким-то нереальным. Гибель всех парней в автокатастрофе. Вылазка к могиле и похищение дыхательной трубки. Даже доносившиеся из гроба вопли Майкла его не тронули – ну, так, чтобы по-настоящему. А вот крики, которые он услышал в телефонной трубке, почему-то подействовали.
– Похоже, «Палм» все еще у Майкла. Если он останется в живых, то поймет, что я знал о месте его захоронения.
– После катастрофы вопрос о его выживании ни разу не поднимался, – парировала Эшли. И, чуть поколебавшись, раздраженно добавила: – Или я ошибаюсь?
Уоррен молчал. Вместо обычно присущей ему организованности и сосредоточенности сейчас в мыслях Марка царил полнейший хаос. Они же вовсе не собирались причинять Майклу вред, устроив розыгрыш на мальчишнике, – то была всего лишь расплата за все его шуточки. И изначальный план, который разработали он и Эшли, тоже не подразумевал какого-либо насилия над Харрисоном, верно ведь? Эшли всего лишь собиралась выйти за него замуж и разжиться половиной его доли в «Дабл-М пропертис». К тому моменту, когда на свидетельстве о разводе просохли бы чернила, у них уже имелось бы достаточно голосов, чтобы взять компанию под свой контроль. Затем они вывели бы Майкла из совета директоров, и ему как миноритарному акционеру только и оставалось бы, что уступить им по дешевке свою долю акций.
Так какого же черта, спрашивается, Марк молчал, когда прилетел из Лидса и узнал про ДТП? Почему? Почему?
Разумеется, ответ был ему прекрасно известен. Молчал он из чистейшей ревности. Потому что ему была невыносима одна лишь мысль о медовом месяце, который Эшли проведет с Майклом, – а тут решение проблемы само свалилось с неба.
– Ну так что? – ворвался в его мысли настойчивый голос Эшли.
– В каком смысле?
– Тьфу ты! Алло, очнись! Поднимался когда-нибудь вопрос о выживании Майкла или нет?
– А? Нет, конечно же нет.
– Что и требовалось доказать. – Девушка устремила на него суровый пристальный взгляд.
Марк не отводил глаза, но в голове у него снова и снова проигрывались ужасные крики боли.
«Если бы ты только слышала их, Эшли, – подумал он, – ах, если бы ты только это слышала».
72
Майкл лежал, окруженный вязкой чернотой. Громко стучало сердце в груди, буквально раскалывалась голова, мучительно пульсировал указательный палец, и глубоко в живот вонзались изуверские шипы боли в яичках. Он даже не осознавал, сколько времени – может, час, может, больше, а может, и меньше – прошло с тех пор, как этот ублюдок в капюшоне подсоединил к его мошонке зажимы и пропустил через них электрический разряд.
И все же боль не шла ни в какое сравнение с безнадежным, леденящим страхом, завладевшим его сознанием. Майклу вспомнился фильм «Молчание ягнят», который он смотрел несколько лет назад на большом экране, а потом еще недавно с Эшли по телевизору. В нем девушку, сенаторскую дочку, удерживал на дне колодца серийный убийца, свежевавший своих жертв. Сцены из триллера все никак не выходили у него из головы. Его трясло, но он пытался сосредоточиться, полный решимости – так или иначе – спастись.
Вернуться к Эшли. Отвести ее к алтарю. Вот и все, чего хотелось Харрисону.
Господи, как же он тосковал по ней!
Ни руками, ни ногами Майкл пошевелить не мог. Покормив пленника с ложки тушенкой с хлебом, похититель снова заклеил ему рот скотчем, так что дышать приходилось носом, и без того частично заложенным. Харрисон натужно засопел, внезапно испугавшись, что нос забился совсем. Затем сделал несколько резких выдохов – от усилий даже сердцебиение участилось.
Он попытался распознать, где находится. В воздухе ощущалась сырость, пахло плесенью и слегка пованивало машинным маслом. Лежал он на какой-то твердой поверхности, и что-то врезалось ему в основание позвоночника, вызывая жуткую боль, только усиливающуюся с каждой минутой.
Несмотря на мучения, Майкл почувствовал прилив сил – ему действительно стало гораздо лучше, чем раньше. Как-никак подкрепился едой.
«Я не собираюсь оставаться тут и умирать, на хрен. Не хватало еще сдохнуть здесь. Я этого не заслужил, ничего такого страшного в жизни не натворил. Нет уж, не дождетесь. Ни за что на свете!»
Майкл подергался, тщетно пытаясь ослабить стягивающие его путы. Он набрал в легкие побольше воздуха, сжимаясь всем телом, а затем резко выдохнул, напружинив мышцы. И почувствовал, как что-то сместилось, а узы капельку ослабли. Снова сделал вдох, прижимая руки к телу
