и этого хватило, чтобы почувствовать отвращение, смешанное с жалостью. – Послушай, я не нуждаюсь в компании. Без обид, ладно?
– Конечно, – сказала женщина, однако не ушла, но уставилась в мутное стекло заиленного аквариума, где плавали золотые рыбки с обкусанными плавниками.
Джастин оглядел ее: блестящий синтетический топик, явно тесноватый и оттого ее полнивший, слишком короткая юбка, туфли-шпильки не по размеру, то и дело соскальзывающие с ноги. Видимо, наряд этот соответствовал ее представлению о том, как женщине надо выглядеть в караоке-баре, но в обычной жизни она, конечно, одевалась иначе.
– Что-нибудь выпьешь? – спросил Джастин.
Женщина кивнула, не выказав особой радости. У нее был очень усталый взгляд.
– Экстра-старый, – проговорила она.
Джастин подал знак барменше:
– Две колы, пожалуйста.
Женщина засмеялась.
– Да, мне, пожалуй, хватит. Твои друзья, придурки, меня напоили. Я к спиртному непривычна.
– Вижу.
– А ты и впрямь какой-то неприкаянный. – Женщина положила руку ему на бедро. – Ты нездешний, тебе нужно общение. Уж я-то знаю, жизнь повидала.
Даже сквозь джинсы рука ее обжигала. У Джастина шевельнулось в паху. Он отстранился, женщина убрала руку.
– Ты из Кота-Бару? – спросил Джастин.
Им подали колу, они отсалютовали друг другу стаканами. Из соседней комнаты донеслись первые такты старой слащавой песни о любви.
– Ой, моя любимая, обожаю эту песню! – сказала женщина. – Ты ее знаешь? Называется «Совсем как твоя нежность». Я люблю такую старую классику. – Она стала напевать, идеально попадая в ноты, голос ее был удивительно красив. Потом, слегка выделив строчку «совсем как твоя нежность», смолкла и просто слушала мелодию, уставившись на аквариум. – Я живу за городом. Такие, как ты, называют меня деревенщиной.
– Ты замужем? Дети, семья?
Наверное, я слишком бестактен в своих вопросах, подумал Джастин, видя повлажневшие глаза женщины, но та лишь усмехнулась:
– Я разведенка. А ты? У такого молодого и симпатичного парня наверняка кто-нибудь имеется.
Джастин качнул головой:
– Я холостяк.
– Но могу спорить, что вниманием девушек ты не обделен. – Повозившись с застежкой сумочки, на клапане которой было оттиснуто ГУЧЧИ, женщина достала пачку сигарет «Уинстон» и потянулась за спичками к пластмассовой пепельнице на стойке. Лишь со второй или третьей попытки желтоватое пламя озарило ее лицо. Когда женщина, запрокинув голову, сделала глубокую затяжку, Джастин отметил морщинистость и восковую бледность ее кожи. Интересно, какая она на ощупь, подумал он, влажная и холодная или теплая и гладкая?
– И на что это ты уставился? – Женщина бросила взгляд искоса и, отвернувшись, выдохнула тонкую струйку дыма.
– Ни на что.
Джастин опять почувствовал ее руку на своем бедре, но теперь не отодвинулся. В соседней комнате исполнитель, не попадавший в тональность, завершил пение протяжной нотой, за которой последовали хриплый хохот и аплодисменты.
– Может, где-нибудь уединимся? – сказала женщина. – Тут немного шумно.
Джастин заказал еще две колы, и они перешли в маленькую комнату, которую открыли специально для них. Усевшись на велюровую кушетку, Джастин сделал вид, будто в перечне песен выбирает ту, что может понравиться обоим.
– Что предпочитаешь? – спросил он, хотя прекрасно понимал, что здесь они вовсе не ради пения дуэтом.
– Все равно.
Женщина села рядом. Теплая рука ее медленно, но упорно продвигалась по его бедру, пока не подобралась к промежности. Джастин взял женщину за колено, однако замешкался. Жар чуть липкого тела возбуждал и одновременно отталкивал, но вот лицо ее, четкое в пурпурном отсвете монитора, было абсолютно равнодушным. Собственная похоть, ощущавшаяся комом в горле, его встревожила и даже слегка напугала; слыша свое сиплое прерывистое дыхание, он презирал себя за то, что смог возбудиться в столь отвратном месте, как эта насквозь прокуренная комнатка со стоялым запахом дешевого ароматизатора, однако не ушел и не остановил женщину, которая лишь делала то, что, по ее мнению, ждал от нее мужчина. Понятно, что сама она его не хотела вовсе. Джастин чуть было не сказал, что и ему это не нужно, но возникла мысль: а может, все-таки нужно? Может, я ничем не отличаюсь от всех прочих мужчин, которые, проезжая через этот сонный городок, хотят случки по-быстрому и в конце вечера оставляют женщине пару сотен ринггитов, чтоб в выходные приоделась на ночном рынке? Вот, значит, во что превратилась его жизнь, и такое существование уготовано ему бесконечно.
– Не волнуйся, – мягко сказала женщина. – Тебе понравится, вот увидишь.
Когда она ушла, Джастин еще некоторое время сидел в полутьме, обхватив руками голову. Его слегка мутило из-за вкуса колы во рту, противного, как микстура от кашля, после поглощенной за вечер выпивки в глазах все плыло, хотелось поскорее вернуться в отель. Он опять подумал об Инхой и брате, которые, наверное, улеглись на диван, сплетя ноги, и лениво листают журналы или вот прямо сейчас слушают The Velvet Underground. Субботняя полночь уже минула, Инхой поставит «Воскресное утро»[82] и будет подпевать. «Да, вот такая я предсказуемая», – рассмеется она и снова уляжется на диван. В прошлую субботу Джастин наблюдал, как в полудреме она вторит «Голубым глазам»[83] – смежены веки, чуть шевелятся губы. А когда она пела «Порой я такая счастливая», то и впрямь выглядела абсолютно довольной жизнью. Им с Дунканом никогда не придется торчать в затрапезном караоке-баре северного городка. И слава богу, потому что ей лучше не ведать, на что способны мужчины в том мире, в котором обитает он, Джастин.
– Грязная ты крыса! – Шестой дядя с маху шлепнул его по спине. – На старух потянуло, да? Я не знал, что тебя тянет на зрелых. Плохой мальчик!
– Ничего не было. Мы просто поговорили. И спели.
– Ага, поговорили! Мужики заключали пари, отдерешь ли ты старуху. Он ей впендюрит на раз, сказал я и поставил на тебя, бро, пятьдесят баксов.
– Она не старуха.
– Ты бы взял ее с собой в отель, как еду навынос. И через десять лет бедняжка вспоминала бы посещение твоего номера.
Джастин встал и, оттолкнув Шестого дядю, направился к выходу. Интересно, думал он, наутро вся эта компания вспомнит спертый воздух бара и темные коридоры с вытоптанными дорожками? Вспомнит пьяную икоту, тяжесть в переполненном желудке, женскую плоть под синтетической тканью? Пожалеет о том, что было?
Отель располагался недалеко, и Джастин надеялся, что короткая прогулка в теплой и влажной ночи его освежит. Раз-другой он глубоко вдохнул, желая провентилировать легкие, но через несколько шагов согнулся пополам и его обильно вырвало в придорожную канаву. Молочно-белая лужица контрастировала с черным маслянистым гудроном шоссе. Еще пару минут он не выпрямлялся, пережидая желудочные спазмы и отирая нити горькой слюны, тянувшейся с подбородка.
Вот что ему вспомнилось тем шанхайским вечером, когда вместе с Малышом Таном и его друзьями
