через границу назад, в Турцию, как будто все прошло успешно. Сотрудники НСБ и ЦРУ устроили ему допрос, а потом опять отправили в Азербайджан. Эти перемещения двойного агента продолжались с 1950 по 1956 год.
Итак, операция «Дуэль» заключалась в перевербовке западных шпионов и превращении их в двойных агентов.
Один из них, тоже азербайджанец, получил кодовое имя «Радист». В 1942 году он попал в плен к немцам и, подобно Кенгерли и тысячам других соотечественников, враждебно относившимся к русским, стал работать на абвер. Радисту придумали легенду, подождали, пока он хорошенько ее выучит, и переправили через границу – как будто он сбежал в Турцию от гнета советской власти к единоплеменникам – туркам. Турецкая жандармерия задержала его в окрестностях Ыгдыра. Военная разведка известила об этом Анкару. Турецкие и американские специалисты, допросившие беглеца, сочли его историю убедительной и предложили ему стать агентом. Тот, разумеется, согласился, ведь именно это и было целью всего предприятия. Радиста заслали назад в Азербайджан; там он сразу же предстал перед Алиевым и сообщил, что американцы поручили ему собрать сведения о расположении и функциях военных объектов. В Турцию двойной агент вернулся с данными, по большей части представлявшими собой дезинформацию, смешанную с небольшим количеством подлинных, но уже более-менее известных фактов. Так повторилось несколько раз. Как сообщает Султанов, советские источники указывают на то, что благодаря операции «Дуэль» были задержаны несколько десятков работавших на Запад агентов.
Азербайджанец из КГБ, спасший Жириновского
Собственно говоря, российская разведка с давних пор использовала в своих операциях на территории Турции представителей тюркских народов (азербайджанцев, татар) и турок-выходцев из бывших частей Османской империи (Болгарии, Боснии, Македонии), а также курдов и арабов. Так, в покушении на фон Папена в 1934 году участвовали два турка из Македонии, а в ходе расследования выяснилось, что пресс-атташе советского консульства в Стамбуле Исмаил Ахмедов на самом деле агент НКВД в звании подполковника. Воспользовавшись ситуацией, Ахмедов, для которого его этническое происхождение многое значило, попросил убежища в Турции.
Среди мастеров разведки, которых КГБ отправлял работать в Турцию, был и Ариф Гейдаров – опять-таки, азербайджанец. В начале войны он в юном возрасте поступил на службу в НКВД и в короткое время овладел немецким, персидским и английским языками. После окончания войны он еще на два года задержался в Германии, разыскивая советских граждан, сотрудничавших с нацистами. Вполне возможно, что группа, в которую входил молодой Гейдаров, пыталась найти и Кенгерли с его сослуживцами. Вернувшись в Баку, он завершил историческое образование, прерванное войной, а в конце 1949 года, незадолго до того, как Алиев возглавил азербайджанскую контрразведку, официально начал работать в МГБ.
Затем Гейдаров переехал в Анкару. Официально он занимал пост консула в посольстве СССР, но на самом деле был заместителем резидента советской разведки. Работал он в команде со своей женой Аделей, тоже разведчицей. Она отвечала за безопасность: прослушивала переговоры наружного наблюдения турецкой контрразведки, чтобы определять, нет ли за ее мужем «хвоста». «Это было очень тяжело… – вспоминала Аделя Гейдарова. – Успокаивалась лишь тогда, когда в наушниках раздавалось: „Каракаш исчез“». (Каракаш, то есть «Чернобровый» – кодовое имя Гейдарова, которое использовали сотрудники НРО[387].)
Гейдарова так и не поймали. В 1970 году он вернулся в Баку, но до того ему пришлось сыграть некоторую роль в происшествии, случившемся с человеком, который будущем станет известным российским политиком – а именно, с Владимиром Жириновским.
В октябре 1969 года Гейдарову позвонил Ханлар Селимханов, тоже азербайджанец, сотрудник советской компании «Нефтехимпромэкспорт», которая в то время строила нефтеперерабатывающий завод в провинции Измир и завод по производству серной кислоты в городе Бандырма. Он рассказал, что работавший в Бандырме переводчик Жириновский арестован за «шпионаж и коммунистическую пропаганду». На самом деле он раздавал некоторым своим знакомым туркам значки с надписью «50 лет советскому цирку». В те годы Советский Союз был, если можно так выразиться, охвачен массовым помешательством на значках, и, вообще-то, этот конкретный значок был завуалированной насмешкой над советским режимом. Но, увы, на нем был профиль Ленина и серп с молотом. Гейдаров вместе с Селимхановым отправились в Бандырму переговорить с Жириновским. Гейдаров, хорошо знавший турецкие законы, рассказал ему, как следует давать показания. Селимханов впоследствии будет рассказывать, что через некоторое время Гейдаров вернулся в Бандырму с изрядным количеством бутылок русской водки. Водка, вместе с другими подарками, была преподнесена представителям местных властей, которым намекнули также, что если тот русский попадет в тюрьму, то этих двух азербайджанцев, представителей братского тюркского народа, выгонят с работы. Жириновского в итоге просто выслали из страны.
Много лет спустя Жириновский, уже в статусе лидера Либерально-Демократической партии, прибыв в Багдад по случаю очередных перевыборов Саддама Хуссейна, встретился там с входившим в состав одной из российских делегаций Селимхановым и узнал его. «Да, были времена. Но все равно, и вы тоже турки», – сказал Жириновский[388].
Жириновский был агентом КГБ в Турции. Случай со значком, вполне вероятно, был ловушкой НРО. Один из бывших высокопоставленных сотрудников организации, пожелавший остаться неназванным, во время нашего интервью для этой книги сказал с язвительной улыбкой: «Он получил от нас хорошую оплеуху и убрался восвояси». («Оплеуху», разумеется, в переносном смысле.)
Либерально-Демократическая партия, созданная Жириновским в 1991 году, не имела ничего общего ни с либерализмом, ни с демократией; ее идеология была крайне правой и националистической. Он требовал изгнания из России тюрок, кавказцев, мусульман, граждан России китайского и японского происхождения, живущих на Дальнем Востоке, и советовал США сделать то же самое с латиноамериканцами. Известно также, что он покровительствовал Абдулле Оджалану[389], который после того, как вынужден был покинуть Сирию, некоторое время укрывался в России.
КГБ руководил операциями на Ближнем Востоке из Баку
Но были и такие советские шпионы, которым не удалось уйти от НРО. Например, в 1957 году заместитель военного атташе советского посольства подполковник Николай Ионченков был схвачен с поличным, когда передавал турецкому офицеру деньги в обмен на секретные документы. Вышли на него потому, что тот самый турецкий офицер, получив от Иноченкова предложение о сотрудничестве, сообщил об этом, куда следует, и за советским дипломатом установили слежку. В ноте протеста, направленной Министерством иностранных дел в советское посольство, сообщалось, что полковник и ранее, представляясь югославским историком или туристом из какой-нибудь балканской страны, покупал у граждан Турции документы. Ионченков был объявлен персоной нон-грата и выслан из страны[390].
А вот другой случай: в 1968 году НРО (вероятно, при помощи ЦРУ)
