что? В данный момент я тоже ею недовольна.
Подают десерт — мусс из белого и темного шоколада, а также кофе для тех, кто его попросил. Поднос с мартини с эспрессо для тех, кто забыл или не обратил внимания на то, что завтра важный день.
Сиенна сидит, положив ногу на колени Шейна. Двадцать минут она прикладывает лед, двадцать минут отдыхает. Сейчас у нее свободное время.
Тег смотрит на меня через стол, бокал с мартини поднят, словно для тоста.
— Пейсли, ты уже подготовила речь подружки невесты? Должен предупредить, моя будет впечатляющей. Я планирую показать тебе.
О. Черт.
Ре-е-ечь.
Ре-е-ечь!
Она вылетела у меня из головы, или мое подсознание специально ее похоронило? В любом случае, у меня нет речи. У меня нет даже начала речи. Если уж на то пошло, я не знаю, есть ли у меня хоть одна приятная вещь, чтобы сказать об этой паре.
Клейн сокращает разделяющие нас дюймы, его губы касаются моего уха.
— Твое лицо выдает все, о чем ты сейчас думаешь.
Я избавляюсь от паники в глазах. Раздражения с моих напряженных скул.
Подняв кофейную чашку в воздух, я говорю с ложной бравадой:
— Я вижу, что ты великолепен, и я ставлю тебе «отлично».
— Хорошее восстановление, — бормочет Клейн.
Тег подмигивает.
— Мы просто должны выяснить, кто победит завтра, не так ли? — он пьет. Я потягиваю свой кофе.
Разговор продолжается. Но Сиенна? Ее взгляд становится проницательным. Она знает, что я несу чушь.
Клейн высаживает нас с Сиенной у дома и машет нам рукой, выезжая с подъездной дорожки. Он возвращается в «Наутилус», чтобы забрать трио буйных и пьяных шаферов. И самого пьяного из всех — жениха.
Час поздний, близится к полуночи. Воздух, наполненный звуками болтливых жучков, приобретает неловкость, когда мы остаемся вдвоем.
— Итак, — начинаю я, ступая на первую ступеньку. Больше мне нечего сказать. Нечего сказать, что могло бы оказать хоть какое-то значимое влияние на то дерьмовое шоу, которым был этот вечер. — Я рада, что твоей лодыжке лучше. Как думаешь, завтра ты все еще наденешь каблуки? Может, мы найдем какие-нибудь модные туфли на плоской подошве или сандалии, если тебе нужно…
Сиенна, стоящая на ступеньку выше меня и держащаяся за деревянные перила, поворачивается ко мне лицом. Свет луны отражается от ее светлых локонов, придавая ей неземной вид. Несмотря на то, что она, похоже, хотя бы частично исцелилась, она опирается на левую ногу.
— Пейсли, нам нужно поговорить.
Я киваю.
— Да, — соглашаюсь я. Мне так много нужно сказать, так хочется облегчить душу. Может быть, когда это произойдет, мы сможем поработать над нашими отношениями. Мы сможем улучшить их и стать сильнее.
— Я не думаю, что тебе стоит участвовать в завтрашней церемонии.
Ее заявление повисает во влажном воздухе.
— Я… Ты… Что?
Она вздыхает.
— Теперь я понимаю, что не стоило просить тебя быть моей подружкой невесты. Это было глупо с моей стороны.
Глупость — это не то слово, которое я бы использовала. Может быть, абсурд. Эгоистичность, определенно.
— Сиенна, тебе не кажется, что уже поздновато менять порядок игры?
— Да, я понимаю, что это внесет разлад в ход событий. Но я не могу допустить, чтобы ты стояла рядом со мной, если у тебя есть чувства к жениху.
Мой взгляд стал жестким, я пытаюсь проникнуть в ее мозг. Я никогда не говорила с кем-то на одном языке и не чувствовала, что все слова значат для него что-то другое, чем для меня.
— Ты думаешь, я не забыла Шейна? — теперь я шиплю.
— Ты даже не смогла заменить меня на репетиции.
— Потому что я не хотела! Потому что тебе вообще не стоило просить меня быть на твоей свадьбе. Это странно, Сиенна. О чем ты думала?
Она прижимает ладонь к груди, откидывая голову назад.
— Прости меня за то, что я подумала, что моя старшая сестра может захотеть поучаствовать в моей свадьбе.
— С моим бывшим, — медленно произношу я, недоверчиво косясь на нее. Неужели она действительно настолько не осведомлена?
— Я думала, ты с ним покончила.
— Я с ним покончила, — ущипнув себя за переносицу, я смотрю на звездное небо и думаю о том, как я вообще оказалась с ним. — Я покончила с ним уже очень давно.
— Тогда зачем ты привела сюда Клейна?
— Зачем я привела своего парня на твою свадьбу?
— Нет, — качаю она головой. — Зачем ты привела на мою свадьбу фальшивого парня?
Она вскидывает подбородок, довольная тем, что узнала мой большой секрет.
— Как ты узнала?
— Ты даже не собираешься отрицать это?
Я пожимаю плечами.
— Какой в этом смысл?
— Одна из женщин, с которыми я работаю, прислала его сегодняшний пост в нашу группу. Я узнала твою татуировку на фотографии. А потом я зашла в остальные посты и не могла поверить в то, что увидела.
Я молчу. Что тут можно сказать?
— Ты, наверное, наняла Клейна, чтобы заставить Шейна ревновать. Вы двое такие… такие… горячие. Без ума друг от друга. Наблюдаете друг за другом. Шепчетесь и смеетесь. Клейн, возможно, захочет заняться актерским мастерством.
— Сиенна, я… — подождите. Что-то в этом моменте странное. — Ты знала все это до репетиции, но попросила меня заменить тебя?
Самодовольная улыбка кривит ее губы.
— Это был тест. Ты его прошла. Или не прошла, смотря с какой стороны посмотреть.
Я никогда не видел Сиенну такой коварной. Она как будто одержима… или в отчаянии. Но из-за чего?
— Шейн меня не интересует.
— Ты не можешь смириться с мыслью, что пойдешь к алтарю и будешь стоять рядом с ним. Потому что он тебе небезразличен.
Я уже качаю головой, прежде чем она заканчивает говорить.
— Да, Пейсли, — настаивает она.
Я решительно говорю:
— Нет, Сиенна, — разочарование грозит захлестнуть меня, и я прижимаю подушечки пальцев к глазам, пока не вижу пятна. — Это все так глупо, Сиенна. Ты не должна была просить меня быть на твоей свадьбе. Я не должна была соглашаться. Все остальное — детали.
— Детали, которые мне не нужны.
Сиенна выходит на лестничную площадку. Она доходит до двери, прежде чем коротко оглянуться. Ее рот открывается, словно она собирается заговорить. Она колеблется. Рот закрывается. Она заходит внутрь.
Я не знаю, что думать. Что делать.
Причина, по которой я нахожусь на острове, исчезла.
ГЛАВА 40
Клейн
— Ты понимаешь, о чем я, чувак? — Шейн произносит вопрос в третий раз.
Волнует ли меня урчание двигателя в «Мерседесе» по сравнению с «БМВ»? Ни капельки, но я говорю:
