краю лужи, в грязи, остался четкий, незаветренный отпечаток колес.
– Не нравится мне это, – обронил лейтенант.
– Все в порядке. Наверное, – успокоил Зотов. – Нас должна ждать Ерохина с друзьями и телегой.
– Все темнишь? – сощурился Карпин.
– Хотел сделать сюрприз, – Зотов пошел по дороге. – План прост, как все гениальное: мы с тобой залезаем в телегу и строим из себя мертвецов. Нас привозят обратно в отряд, и там, в санчасти, мы благополучно оживаем.
– А что за друзья?
– Самому интересно.
– Люди, – сообщил, резко останавливаясь, Степан.
Зотов сравнялся с проводником. Метрах в пятидесяти впереди из туманной дымки проявилась телега, запряженная лошадью. Рядом кучковались несколько вооруженных человек. Анька Ерохина, сидящая на телеге и болтающая ногами, приветливо помахала.
Разведчица привела троих хмурых, бородатых мужиков и такую же хмурую лошадь. Задача перед Ерохиной стояла простая: отыскать надежных людей из другого отряда, умеющих держать языки за зубами и не задающих вопросов. Справилась на отлично.
Ерохина дождалась, пока они подойдут и дурашливо бросила ладонь к виску.
– Товарищ командир, задание выполнено. Вот товарищи из отряда «Пламя», главным Семен Башлаков.
– Зотов, – Зотов пожал руку Башлакову, крупному мужику лет сорока, в ватнике, перетянутом кожаными ремнями крест на крест, и кепке, надвинутой на глаза. – В курс дела вас ввели?
– Поверхностно, – откликнулся Башлаков. – Наша задача?
– Требуются услуги похоронной команды. Доставить в отряд «За Родину» двоих под видом убитых.
– Постоянно так делаем, – хмыкнул Башлаков.
– Ну вот. Марков в курсе и поможет в нашем маленьком представлении.
– Легенда?
Этот человек Зотову определенно понравилсяспокойствием, рассудительностью, короткими и точными репликами.
– В бою вы потеряли двоих, вынесли и везете к родственникам. Попроситесь переночевать, вам предложат перенести тела в сарай, примыкающий к санчасти, там яма и холодок.
– Дальше?
– Дальше отдыхаете, наслаждаясь гостеприимством. Мне нужно скрытно пробраться в отряд. Больше ничего.
– Хорошо, – кивнул Башлаков и стрельнул глазами на Аньку. – Сюрпризов не будет? От этой егозы всего ждать можно, научен.
– Скажешь тоже, Семен, – притворно надула губки Ерохина. – Я тебя подводила?
– Последние три раза считаются? Ну то-то. Кто с нами?
– Я и Миша, – Зотов кивнул на Карпина. Лейтенант не удивился. Удивился Шестаков.
– А мы куда? – изумился Степан.
– А вы пешком прогуляетесь. Хочешь, Кольке остров старообрядческий покажи, он обрадуется. Раньше завтрашнего утра я вас в отряде не жду.
– Лады, – кивнул Шестаков, явно обрадовавшийся такому развитию событий. В Кокоревку героически сопротивляться оккупантам не надо идти, в лагерь, где случайно рвутся гранаты и убивец орудует, возращатся не надо. Форменный выходной.
Колька Воробьев застыл, изумленно хлопая глазами, еще не до конца понимая, что такое произошло. Губы дрогнули, голос был тихий, растерянный:
– Виктор Палыч… А я?
– Ты со Степаном, – пояснил Зотов. – Может подружитесь, по крайней мере я этого искренне жду.
– Со Степаном? – Колька приготовился расплакаться. – А вы? А я? Без меня значит? Без меня?
– Без тебя, Коль, – миролюбиво сказал Зотов.
– Убийцу ловить? – Колька размазал слезы по грязному лицу. – Он Вальку зарезал, а вы меня туркаете? Вы чего? Вы зачем?
– Прекратить истерику, Воробьев, – посуровел Зотов. Брать с собой Кольку он не мог и не хотел, пускай даже ценой ненависти со стороны пацана. Приглядывать за ним будет некогда.
– Так значит, да? Так? – Колька упрямо сжал кулаки.
Помощь пришла со стороны Анны, разведчица подошла к закипающему парнишке, ласково обняла за плечи и шепнула:
– Ты погоди, Коленька, погоди. Надо так милый. Понимаешь? Надо.
Она притянула голову Кольки к себе. Подросток уткнулся в фуфайку, худющие плечи затряслись в беззвучном рыдании.
– Ты поплачь миленький, поплачь, оно полегчает, – Анна, нежно воркуя, увела парнишку в сторонку, подальше от злых и безжалостных, ничего непонимающих взрослых. Зотов проводил ее окаменевшим взглядом. Вся такая хорошая, добрая, искренняя. Поди таким же голоском завлекала партизан к Трофиму на верную смерть.
Анна, словно почувствовав, обернулась и непонимающе спросила:
– Вить, ты чего?
– Так, подумалось, – он пожал плечами.
– Странный ты, – Анна улыбнулась и повела Кольку по тропе, шепча на ухо.
Зотов перехватил Шестакова за рукав, притянул к себе и тихонько сказал:
– Отвечаешь за парня головой. Делай что хочешь: обманывай, изворачивайся, байки трави, но чтобы в отряде духу его не было ближайшие восемнадцать часов. Понял?
– Как не понять, когда чуть не стволом под ребрами тычут, – умилился Степан. – Нет, ну что я, нянька ему? Своих забот полон рот.
– Не нянька, но парня удержишь.
– Ноги ему может сломать?
– Сломай, если потребуется, – серьезно парировал Зотов. – С мальчишкой не справишься? Справишься. Я тебе Ерохину в помощь могу отрядить.
– Так-то складнее будет, – сдался Шестаков и сплюнул в траву.
– Только приглядывай и за ней.
– Это с чего? – удивился Степан.
– Надо так. Не доверяю я ей.
– Это с каких пор?
– С таких.
– Значит отшила она тебя? Ух, Анька, во дает, – Степан ушел, посмеиваясь в бороду.
Зотов направился к телеге и заглянул под просвечивающий на свет, грязный, местами прогнивший брезент. Ничего так, уютненько. Дно застелено свежей соломой, для дальней дороги самое то.
– Когда должны прибыть в отряд? – спросил Башлаков.
Зотов мельком посмотрел на часы.
– Давай к закату, темные дела любят темноту.
– Хм, изрядно покружим, – Башлаков задумчиво посмотрел на больное, мутное солнце. – Мертвецов, то есть вас, сразу упаковывать будем? Я и саваны приготовил, все честь по чести.
– Ты как, Миш? – повернулся Зотов к Карпину.
Тот пожал плечами и отозвался:
– Давай сразу, я не суеверный. Отлить только надо, чтобы дальше не мучится.
– А если приспичит?
– Под себя прудить будете, – усмехнулся Башлаков. – Не дай Бог, кто увидит, как из телеги мертвецы в саванах лезут и до ветру по лесочку бегут. Не отбрехаемся. Полезайте.
Зотов и Карпин сбегали в кусты и нырнули в телегу, на мягкую, пахнущую сыростью и мышами солому. Зотов переложил автомат на грудь. Партизаны сноровисто запеленали обоих в обрывки тряпья, парусом хлопнул брезент, свет мигнул и померк. Предстояла дорога назад.
– Н-но, милая.
Телега
