прошла в комнату, осторожно переступив через мусор и флаконы с духами. От напитков вежливо отказалась. Беспорядок в гостиной, похоже, нервировал ее, но она все равно улыбалась и делала вид, что всё в порядке.
Иви отвернула крышку с бутылки минеральной воды и отпила чуть ли не половину. Ховард подошел к ней и прошептал на ухо:
– Что у тебя с волосами?
Иви не ответила.
– Ты простудишься, – прошипел он.
Она захлопнула дверцу холодильника; та скрипнула и опять распахнулась. Иви попробовала еще раз, но дверца не поддавалась.
– Позволь мне, – сказал Ховард еле слышно. Она сделала шаг в сторону. Дверца закрылась.
Вода струйками сбегала с ее волос, оставляя след на полу и напоминая Иви, что она еще жива. Девушка смела картонные коробочки из-под еды, бумажный пакет с жареной кониной и пластмассовую ложку со стола в гостиной в мусорную корзину, отодвинула одежду на диване в угол, а книги, документы и фотографии собрала в кучу и прижала к груди.
– Располагайтесь. – Она и сама не могла понять, прозвучало это вежливо или с сарказмом, и не знала, какой оттенок хотела вложить в свои слова.
По-прежнему улыбаясь, Энджи присела. Ховард явно был смущен. Иви решила отнести материалы, которые держала в руках, в спальню. Окинув взглядом графики и схемы на стенах, она ощутила бессмысленность происходящего. Больше некуда спешить. Все мертвы, все кончено. Пора остановиться.
Она разжала руки, и бумаги упали на кровать. Одна фотография слетела на пол. Это был Уэйн Чэн.
Ей хотелось так и оставить снимок на полу, но, сделав пару шагов, она вернулась, подобрала его и сунула между страниц книги.
В гостиной все было готово. Энджи внимательно изучала документы в папке. Ховард разложил бумаги на коленях, но глазами блуждал по комнате. Он теребил свои пальцы и облизывал губы.
– Насколько нам известно, госпожа Ян, вчера в участке вы сделали заявление.
Энджи говорила быстро, но четко, умело расставляя акценты – что-то сокращала, о чем-то напоминала. Однако Иви сложно было сосредоточиться, и до нее долетали лишь отдельные фразы – островки в море белого шума. Так она услышала, что учительница Лю заявляет, будто Иви столкнула ее сына с крыши намеренно. Коллеги из «Следующей остановки» тоже дали показания – все, включая босса. Полиция нашла в комнате у Айзека набор для рисования, принадлежавший Джиджи Чан, а также несколько альбомов с набросками Уэйна Чэна и другие предметы, не являвшиеся его собственностью.
– Члены семьи подали несколько…
Глядя на Энджи, Иви сравнивала ее с собой. Они были совсем разные, она и эта девушка. Энджи держалась очень уверенно – давали о себе знать и происхождение, и одаренность, и, безусловно, внешние данные. Она без усилия улыбалась и вела себя естественно. Выглядела такой нормальной, что нормальный человек на ее фоне показался бы эксцентричным. Никаких трещинок – как безупречная скорлупа яйца.
Внезапно Иви захотелось ее понюхать.
Она мечтала узнать, как пахнет нормальный человек, на что похожа нормальная жизнь. Плачет ли она после того, как занимается любовью с Ховардом? Вскрикивает ли от радости, когда видит, какая хорошая на улице погода? Бывало ли у нее хоть раз такое чувство, что сил жить дальше просто нет? Засыпает ли она спокойно, не боясь, что окажется в кошмаре или, тем более, что не сможет наутро встать? Не страшится ни ночной темноты, ни света дня?
В улыбке Энджи не было ни тени. Богиня восходящего солнца. Иви подумала про хрустящие свежеиспеченные круассаны.
– Госпожа Ян? – Энджи заметила, что ее подопечная отвлеклась. – Вы меня слушаете? Я могу повторить, если…
– Думаю, нам надо сделать перерыв, – сказал Ховард.
Иви моргнула, поднялась с дивана и шмыгнула на кухню. Она не знала, что собирается делать, ей просто хотелось спрятаться и перевести дыхание.
Энджи растерялась. Ховард что-то прошептал ей на ухо и тоже встал.
– Пойдем-ка покурим. – Он вывел Иви на балкон и притворил дверь. Иви оттолкнула его руку.
– Что? – воскликнула она. – Покурим?
– Не будь такой, – прошептал Ховард.
– Какой?
Он не знал, как это выразить. На всякий случай заглянул в гостиную.
– Я не хотел, чтобы…
– Ты молодец. Она красивая и умная и вроде хороший человек. Твоей матери понравится. Ей только стоило бы отрастить волосы подлиннее.
– Иви, прошу тебя!
– Она не дурочка. Рано или поздно она поймет, если ты и дальше будешь продолжать. Я не хочу, чтобы мои адвокаты перессорились.
– Погоди. – Ховард преградил ей путь, не давая уйти. – Я должен тебе кое-что сказать.
– Ладно. – Она скрестила руки на груди. – Давай, выкладывай.
– Я больше этого не выдержу, Иви. Я так не могу.
– Как? – Она изобразила удивление.
– Я все расскажу Энджи. И сам разберусь с твоим боссом.
– Не надо. В любом случае спасибо вам.
– Ты… – Ховард выглядел потерянным, словно не знал, как поступить. После нескольких попыток заговорить он сдался. – Ладно, ничего…
Затем развернулся и потянулся к ручке двери, но тут Иви схватила его за плечо. Опешив, Ховард оглянулся на нее.
– Черт! – Иви уставилась на него разъяренным взглядом. – Что это за «ладно»?
– Ты делаешь вид, что всё в порядке. Похоже, ты сама не понимаешь, как выглядишь сейчас.
Ховард повысил голос. Ему уже было все равно, услышит его Энджи или нет. Он видел, как Иви сражается со всем миром, и не мог этого выносить. Разве он не обещал сделать ее счастливой? Очевидно, у него не получилось.
– Я знаю, что ты…
– Что ты знаешь? – спросила она медленно. Каждое ее слово было подобно кинжалу. – Ховард, сколько раз я говорила тебе, что не нуждаюсь в твоей жалости?
– Это не жалость, Иви. Я хочу тебе помочь. Все хотят…
– Я никогда не знаю, что ты испытываешь, Ховард, жалость или тревогу. Ты и сам этого не знаешь. Я живу ужасной жизнью, но это не твое чертово дело. И вот ты приходишь и пытаешься перетащить меня в свою блистательную жизнь… А мне она не нужна. – Иви быстро распалялась. – Перестань притворяться прекрасным принцем. Ненавижу, когда ты пытаешься меня спасать.
– Я тебя не спасаю, – ответил Ховард, уязвленный ее внезапной враждебностью. Хоть и обиженный, он попытался еще раз достучаться до нее. – Но нельзя закрываться от других людей. Все знают, что тебе больно, и всем хочется…
– МНЕ. ЭТО. НЕ. НУЖНО, – прорычала Иви. Как будто сошла лавина или плотину прорвало. В этих словах были сила, злость и скорбь, копившиеся у нее внутри и теперь хлынувшие наружу. Иви взорвалась. – Мне не нужно твое проклятое сочувствие, не нужно, чтобы ты меня спасал; я не хочу продолжать жить,
