вам, ваше величество?
Екатерина. Но вот досада – единственный наш кавалер умирает от скуки. Не оставляйте его одного. (Уходит в дом.)
Княгиня и Завалишин молча, опустив головы, идут к качелям.
Княгиня. Сколь душно. Завалишин. Душно и жарко. Княгиня. И комары досаждают.
Завалишин. Что ж, пусть пьют кровь. Хоть всю, до капли.
Садятся на качели, покачиваются, не глядя друг на друга.
Княгиня. После ужина государыня отъедет от нас?
Завалишин. Так точно. Еще до ужина уедет.
Княгиня. Недолго погостили.
Завалишин. И то придется заморить тройки две, покуда догоним поезд.
Княгиня. К нам гости редко заезжают. Живем – на сто верст дикие и страшные леса. Грибы да брусника – вот и все счастье.
Завалишин (тихо). Княгиня, почему столь жестокий поворот чувств ваших?
Княгиня. Какой поворот? Какая была, такая и осталась.
Завалишин. Государыня сказала, что вы Психея… (Со страстью.) Нет! бог мой!.. Глаза слепит красота! Глядеть невозможно! (Хватает за руку.) Хочешь, сейчас заколюсь? У ног твоих…
Княгиня. Пустите, не верю вам, что заколетесь. (Вырывает руку.)
Завалишин. Не пущу руку, поколе не скажешь, что веришь.
Княгин я (с внезапным гневом). Вы любите другую, сударь, не меня!
Завалишин. Неправда.
Княгиня (вспыхнув). Как вы можете лгать? Я видела. В орешнике.
Завалишин. Что, что видела в орешнике?
Княгиня. Целовались!.. О, как вы жестоко насмеялись надо мной!
Завалишин. Не я целовал! А если и целовал когда – и помнить не хочу… (Вновь схватив ее за руки.) В первый раз бог любви Эрот жестокий сердце мое насквозь пронзил… Умираю от любви… (Поднимает княгиню с качелей.) Веришь мне?
Княгиня. Что вы делаете со мной?
Завалишин. Оберни ко мне лицо.
Княгиня. Не хочу.
Завалишин. Зачем зажмурилась? Раскрой глаза! Гляди на меня.
Княгиня. Вовек глаз не раскрою.
Завалишин. Слышишь, сердца наши бьются рядом?
Княгиня. Понапрасну бьются. Пустите меня.
Завалишин. Скажи, что простила…
Княгиня. Не знаю еще…
Завалишин. Скажи, что любишь…
Княгиня. Не знаю…
Завалишин. Ведь любишь? Ты не можешь лукавить сейчас… Ну, говори же.
Княгиня (тихо, глядя в лицо). Люблю… Видите сами… Доныне никогда не любила, и полюбить пришлось на один часок.
Завалишин. Клянись мне, что любишь до гробовой доски.
Княгиня. Клянусь.
Завалишин. Подожди… Клянись на сей книжке…
Княгиня. Клянусь сей книгой золотой: люблю вас до гробовой доски.
Завалишин. Моя, моя, отрада жизни!
Княгиня (внезапно освобождается). Но ведь я же замужем!.. Валерьян!..
Завалишин (делает жест, как бы выпадая шпагой). Не суть важно.
Княгиня. Заколете его? Нет, я так не хочу!..
Молчание.
Что же нам делать?
Завалишин. Есть преткновение пострашнее.
Княгиня. Она?
Завалишин. Да. Гнев государыни немногие способны выдержать.
Княгиня. Валерьян, значит вы должны отказаться от меня.
Завалишин. Как? Ты столь легко уступаешь?
Княгиня (с нежным упреком). О нет. Лучше мне одной погибнуть в слезах, в чахотке, но ты будь здоров.
Завалишин. В сколь плачевный час мы встретились. Ты – замужем, я связан присягой. Только что государыня произвела меня в майоры. Душа моя, любовь моя несказанная, лучше смерть, чем хотя бы короткий час не видеть глаз твоих.
Княгиня. Друг мой, нам нужно умереть.
Завалишин. Как! Умереть? Не видеть этого света? Не чувствовать твоих поцелуев?
Княгиня. В книге «Любовь – книга золотая» сказано: «Любви сопутствует меланхолия, как дню темная ночь».
Завалишин (повесив голову). Увы, ты права.
Княгиня. Над прудом есть обрыв, обнимем друг друга и кинемся… И так, в объятиях, «вместе навеки». И над бедным прахом нашим поставят мавзолей и надпись на нем: «Здесь сладостно и печально окончилась любовь Валерьяна и Дарий».
Завалишин. Жаль только, что не сможем уже сидеть с тобою в тени того мавзолея…
Княгиня. Так как же быть-то? И жить нельзя, и умереть жалко…
Завалишин. Горестный случай…
Из-за угла появляется Санька в слезах.
Санька. Ваше сиятельство…
Княгиня. Ну, чего тебе опять? Как ты всегда не вовремя!
Санька. Сударыня, сил моих нет с Микиткой… Он уж не одну Наташку, – всех нинф стал хватать… Извините, реву, реву, не переставая…
Княгиня. Ты его любишь, Саня?
Санька. Сама не знаю, сударыня… Уж очень досадно… Такой был смирный парень, а как произвели его в сатиры, на меня и смотреть не хочет. Ты, говорит, горничная, тебе – тряпки считать, а мы, говорит, грецкие – лесные – вроде ангелов, нас, говорит, и пороть нельзя…
Княгиня. Перед вечной разлукой надо оставить добрую память. Не плачь, Саня, велю ему на тебе жениться и еще пригрожу как нужно. Хочешь?
Санька. Очень вами довольна, сударыня… Микитка, э-эй!.. Барыня зовет… Скорее…
Княгиня (Завалишину). Пусть наши сердца бьются в их груди, наши поцелуи горят на их устах… Не правда ли, Валерьян?
Завалишин. Конечно, сие весьма утешительно…
Никита входит с балалайкой.
Никита (поет).
Полюбила одного,
Он не хочет ничего…
Княгиня. Прелестный.
Никита. Чего?
Княгиня. Хочешь взять замуж Саню?
Санька. Отвечай, окаянный.
Никита. Мы – лесные, нам это ни к чему.
Санька. Видите, сударыня, как он отвечает. Это Наташка, змея, так его научила. Давеча распознала у Анны Александровны про греческих богов, про их проказы. И не распознала она хорошее, а распознала все плохое. Дозвольте ее позвать? Наташка, барыня зовет. Скорее.
Наташа входит вместе с другими нимфами.
Наташа. Кто зовет, тот и подождет, – мы купаться идем…
Санька. Видите, сударыня.
Нимфы (поют).
Нимфа лен брала,
Нимфа холст ткала,
Рубашонку себе шила,
Да по самые колена –
Коротеньку.
Никита (подпевая, с балалайкой).
Рубашонку по колена,
По колена – ничего.
Нимфы.
На румяной заре
Она мылася,
Надевала рубашонку
На свое на бело тело –
Коротеньку…
Никита.
Рубашонку по колена,
По колена – ничего.
Санька. Сударыня, велите ему барской властью…
Нимфы.
Нимфа улицей идет,
И смеется весь народ
Да над этой рубашонкой –
Коротенькой…
Никита.
Рубашонка по колена,
По колена – ничего…
Санька. Об землю расшибусь, ни пить мне, ни есть на этом свете. Сударыня, отправьте Микитку на конюшню, постылого, отправьте девок на скотный двор…
Княгиня. Ах, Саня, Саня, мне не до строгостей сейчас… Не слушаются – ну и пусть живут как хотят… Спасибо вам за веселые песни, нимфы прелестные… Вспоминайте и вы обо мне
