Донован не мог принять действительное положение вещей:разумеется, она здесь, просто отдала строгий приказ давать всем от воротповорот. Едва ли имело смысл ругать слугу: леди Кэтрин не та хозяйка, которуюможно ослушаться. Решительно отодвинув его, Донован поднялся по лестнице. Но вдоме не нашлось никого, кроме возбужденных и встревоженных слуг: ни Кэтрин, ниЭнн здесь нет и не было.
Поразмышляв, Донован решил, что сестры могли по дорогеостановиться где-то, и он проскакал мимо них.
Покинув дом и озабоченных слуг, он медленно, тщательновысматривая каждую рощицу, каждую опушку, поскакал к замку, и по мере движенияозабоченность превращалась в страх: с сестрами явно что-то стряслось по пути.
Замок превратился в разворошенный муравейник, во все стороныбыли отправлены поисковые отряды, но проходил час за часом, а результата небыло. Вихрь самых тяжелых мыслей кружился в голове Донована. Их не могли убитьили покалечить — в этом случае были бы найдены хотя бы их тела илиследы преступления. Но если они похищены? Перед его глазами предстала картина:Кэтрин, раненная, нуждается в помощи, а он даже не знает, где она!
Но потом другая, еще худшая мысль закралась в его сознание:Эндрю Крейтон! Что, если она бежала к нему? В первое мгновение он был простопарализован. Внутри бушевала злоба. Почему он не прикончил проклятогоангличанина, когда тот был у него в руках? Злоба вскоре смениласьсамобичеванием. Если бы он обращался с Кэтрин иначе, если бы он сказал ейпрошлой ночью обо всем, что испытывает к ней, может быть, она и не покинула быего. Теперь он ставил себе в упрек каждое резкое слово в ее адрес, каждыймомент, когда он ломал ее волю, так что скоро душа Донована превратилась вкровоточащую рану.
К вечеру он был готов, если понадобится, искать ее гдеугодно, даже в Англии, при дворе Тюдора. Вид у него был настолько мрачный, чтовсе предпочитали держаться от него поодаль. Слуги ходили на цыпочках, а друзья,прибывшие на помощь, сидели в большом зале, пили вино и ждали Донована, чтобывыехать на поиски. Одно движение его брови — и сотня лучших в Шотландии мечейоказалась бы в его распоряжении.
Ночь опустила сумрак на землю, а Донован все сидел угромадного камина, размышлял, боролся с подозрениями в адрес жены. Чуть поодальсидели и ждали его ближайшие друзья Иан Нокс и Брайан Арджилл. Они озабоченнопоглядывали на Донована, поскольку прекрасно знали, что тот не из тех, кторассиживает и ждет милостей от судьбы. Но время шло, а Донован никак не могвырваться из круга невеселых мыслей. Он отказался есть — пища сейчас казаласьчем-то совершенно несущественным. Зажгли факелы, но от этого у него на сердцене стало светлее.
Донован вспоминал все последние посещения двора и пыталсявспомнить, не имел ли кто наглости проявить какие-то поползновения к его жене.Но нет, таких не было, слишком хорошо знали в Шотландии лорда Мак-Адама,Невзирая на все политические и семейные передряги, друзья из окружения Донованалюбили Кэтрин. С ними она общалась просто и непринужденно, была улыбчива,заботилась, чтобы им было хорошо, и никогда не забывала сказать доброе словоили подать руку друга. Они видели в Кэтрин то, что не видел ослепленныйгордостью и ревностью муж, а потому желали ее счастливого возвращения неменьше, чем сам Донован, и тихо роптали, ожидая, когда же он перейдет крешительным действиям.
И вот, в конце концов, он, кажется, принял какое-то решениеи встал, но прежде, чем Донован успел произнести хотя бы слово, вошел слуга инаправился к хозяину.
— Милорд, — обратился он, но дальнейших его слов никто,кроме Донована, не расслышал.
Побледневший Мак-Адам выхватил из его рук лист бумаги.Постояв, он с тяжело бьющимся сердцем развернул записку и прочел:
«Та, кого вы ищете, останется в крепости в целости исохранности так долго, как долго вы будете соблюдать наши условия. Скачите вХермитидж один, без спутников, в противном случае женщины умрут. Приезжайте безоружия».
Итак, Кэтрин и ее сестра похищены. Но почему обе? Что это,случайное совпадение или Энн тоже часть какого-то еще неизвестного ему замысла?
Первым ощущением Донована было облегчение. Итак, Кэтрин неуехала от него, она похищена. Но скоро оно сменилось новым страхом. Ктопохититель? Мак-Адам знал, что у него более чем достаточно смертельных врагов,и едва ли стоило сомневаться, что жизнь его жены зависит от его готовностиподчиниться условиям. Ему предстояло ехать в мышеловку, и коварство замысла втом и заключалось, что, зная об этом, он ничего не может сделать, потому чтопомощь всех его друзей могла обернуться смертью сестер Мак-Леод. Скомкав листок,Донован сунул его за пазуху. Он быстро направился было из комнаты, но два другатут же двинулись за ним.
— Я еду один, — бросил Донован.
Друзья обменялись взглядами, словно поняв друг друга безвсяких слов.
— Эта записка касалась леди Кэтрин? — спросил ИанНокс.
— Да.
― Это прямая дорога в капкан — ехать одному, —заметил Брайан Арджилл.
— Вполне возможно. Но они обещают убить ее, если я неприеду, а ехать одному — обязательное условие. Мне нужно в любомслучае узнать, кто эти ублюдки и что у них на уме.
— А то ты не знаешь, что у них на уме. Твоя жизнь, конечно.Король запретил бы тебе поступать так опрометчиво.
— Не надо ничего говорить королю.
— Черт возьми, приятель, но мы тоже не можем так простопослать тебя в ловушку.
Донован мрачно улыбнулся и положил руку на плечо Иану.
— А если бы ты оказался в моей шкуре и украли не Кэтрин, атвою Маргарет? Ты бы тоже стоял и доказывал, что все это неразумно? Мне нужноехать. У меня хватает врагов, но, без сомнения, все они знают, что в случаемоей смерти Яков их из-под земли достанет. Тут речь идет о чем-то большем, чеммоя или Кэтрин жизнь. Кому-то нужно выйти на короля, — не мытьем, так катаньем.Возможно, я им нужен живой, а не мертвый.
Только потеряв Кэтрин, Мак-Адам подумал об истинной причинеее слез. Он взял ее в жены, в собственность с таким легкомыслием, будто у негоне было никаких чувств к ней, никаких эмоций; он брал у нее, ничего не даваявзамен. А ведь всего пара слов — и все могло повернутьсяпо-другому. Вместо этого он оттолкнул Кэтрин от себя, и если с ней что-тострясется, он будет мучиться всю жизнь.
— Я должен искупить свою вину...
— Да, милорд, вернуть Кэтрин и искупить вину, — эхомоткликнулся Иан.
Донован пристально посмотрел на друга. Так, значит, всезнают о том, что творилось в его личной жизни?
— И вы хранили молчание и продолжали терпеть меня, друзьямои, невзирая на мою тупость и упрямство?
— Да, насчет тупости и упрямства здорово сказано, —ухмыльнулся Иан. — Нужно быть болваном, чтобы не увидеть: леди Грэй едва лидостойна обмывать ноги твоей жене. Извини, приятель, но вселить свою любовницу,пусть даже бывшую, в соседнюю со спальней комнату — редкаяглупость! У твоей Кэтрин просто ангельское терпение.
