Едва ли бы ему повезло догнать жену, не попадись Кэтринплохая лошадь. При спуске с холма Мак-Адам поравнялся с ней, ухватил за талию иперебросил на своего коня. Остановившись, он помог ей спешиться, ожидаяожесточенного сопротивления, но не встретил его. Кэтрин, молча, стояла передним, тихая и безвольная, и Донован ощутил, как стена отчуждения между нимистановится все более непроницаемой.
— Кэтрин... мне тебе многое нужно сказать. Мне давно этонадо было сказать. Я знаю, что не достоин того, чтобы ты меня выслушала, но всеже...
— Охотно предоставлю вам свободу, милорд. Я не буду жить боко бок с вашей любовницей. Дайте же и мне свободу, чтобы я могла последовать засвоим братом.
— Не могу, не могу, Кэтрин. И если уж речь зашла олюбовнице, то я тут совершенно чист перед тобой. Просто, — он помялся, — простомне хотелось подразнить тебя в отместку...
— ...За то, что я не хотела брака без любви?
— Нет, за Эндрю Крейтона, — признался Донован, опустивглаза.
На лице Кэтрин отразилась крайняя степень недоумения.
— Ты думал, что я... что Эндрю — мой любовник? Тыничего не знал про него и Энн? Ты ревновал, так, милорд?
Она отвернулась, чтобы муж не заметил ее радостной ивосторженной улыбки.
— Да, ревновал. Ревновал, черт возьми! Любил тебя, и ни зачто не хотел этого признавать. Я когда-то обжегся на молоке и с тех пор толькои делал, что дул на воду. Но больше не могу этого скрывать: я тебя люблю. Янаделал кучу глупостей, я чуть не потерял тебя. Но сейчас я хочу, чтобы тывернулась со мной домой, потому что я без тебя не могу... Давай начнем всесначала. Я больше всего на свете боюсь тебя потерять и буду воевать за тебя,покуда жив.
Кэтрин повернулась к нему лицом: ему никогда не доводилосьвидеть в ее лучистых глазах столько тепла и любви...
— Бьюсь об заклад, у тебя голова забита глупостями иоскорблениями, которые я успела наговорить. Сможешь ли ты их забыть?..
— Да, я уже забыл их, — сказал Донован, судорожно вздохнув.— За те часы, пока тебя искали, я осознал, что жить без тебя не смогу. Это былибесконечно длинные и ужасные часы, Кэтрин, и я проклял свое упрямство игордыню, из-за которых ты могла погибнуть. Я готовил слова, которые хотелсказать тебе при встрече, но все они вылетели у меня из головы; однако знай: ялюблю тебя, Кэтрин, и хочу, чтобы ты вернулась домой!
Доновану показалось, что сердце его готово выскочить изгруди. Что, если она откажется и покинет его навсегда? Конечно, вернуть еесилой не составило бы труда... но каков был бы результат? Любовь,превратившаяся в прах? Нет, Кэтрин должна полюбить его, она должна сама, посвоей воле, в результате своего выбора остаться с ним. Он не может большепринуждать ее к чему бы то ни было.
— Кэтрин?.. — все что он смог выговорить сейчас.
— До чего же бестолковое признание, негодяй ты этакий.
Кэтрин улыбнулась, хотя на глазах ее еще сверкали слезы. Состоном блаженства Донован стиснул ее в объятиях и поцеловал, страстно и жадно,впервые за все время чувствуя, как ему отвечают тем же.
Не дождавшись Кэтрин и Донована, Эндрю и Энн присоединилиськ трапезе короля.
Яков с живым интересом выслушал рассказ о похождениях сэраЭндрю Крейтона. Любовь, существовавшая между Энн и Эндрю, была настолькоочевидна, что тут же, не сходя с места, он даровал прощение английскому агентуи благословил его на брак с леди Мак-Леод.
— Только не приписывайте эту милость своим достоинствам, —погрозил он пальцем Эндрю. — Я мог бы, не раздумывая, повесить вас как шпиона,но питаю слишком глубокое уважение к вашей избраннице, чтобы отказать ей в ееединственной просьбе.
— Благодарю вас, ваша милость.
Энн и король на мгновение обменялись взглядами. Оба онивспомнили про Мэгги.
— Мне сообщили, — внезапно сказал король, — чток вам пришла весточка от брата.
— Да, милорд, — радостно улыбнулась Энн. — Я узнала,что, пока мы находились здесь, пришло письмо от Эрика.
— С ним все в порядке?
— Да, милорд. Он удачно устроился на чужбине. Конечно, нетничего на свете прекраснее холмов Шотландии, но Эрик утешает себя мыслью, чтонастанет день, когда он увидит их вновь.
Яков спрятал улыбку, и в глазах у него засверкало веселье.
— Вас заинтересовали наши предложения, милорд? — спросилЭндрю. — Англия стремится к прочному миру!
— Да, — после короткой паузы ответил Яков. — Да, это оченьважно. После того, как мне стали известны имена изменников и врагов — моих иШотландии, я очень заинтересовался вашими предложениями. Как только изменникибудут повешены, мы с вами вернемся к этому вопросу.
Эндрю с уважением почувствовал, что расположение Якова — немимолетная любезность, и он будет надежным и могучим союзником Англии.
Гул пронесся по залу: в дверях появились Кэтрин и Донован:смущенные, раскрасневшиеся, счастливые. Ужин перешел в празднество, вино лилосьрекой, и только Кэтрин и Донован сидели в сторонке: у них был свой праздник.
Проснувшаяся любовь казалась Доновану чудом. Он понял вдруг,что никогда по-настоящему не владел Кэтрин... Но теперь все будет иначе.Выскользнув с пира, они пробрались в свою комнату и забрались в кровать. Такони лежали, прижавшись друг к другу; первой заговорила Кэтрин:
— Хочу выразить свое сожаление, милорд...
Донован повернулся к ней, еще крепче прижимая к себе.
— О чем же ты сожалеешь?
— О своих словах насчет наших... вернее, твоих детей.
— Неужели ты думаешь, что я хоть на минуту мог воспринять ихвсерьез? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты можешь изменитьсупружескому долгу!
— И ты не верил, даже подозревая, что я и Эндрю...
— В самые черные минуты я не переставал любить тебя, хотя ине признавался в этом даже себе!
— А ты знаешь, я в тебя влюбилась с первой же встречи!..
— Боже, какими самоупоенными и слепыми гордецами мы были!Какое счастье, Кэтрин, что я вовремя прозрел, — до того, как произошлонепоправимое и ты не бросила меня. Кстати, — Донован улыбнулся женелукавой улыбкой, — может быть, еще не поздно поправить дело насчет моих...пардон, наших детей.
— Вы глядите в самую точку, милорд!
Кэтрин повернула к мужу голову, так что их губы слились.
― Я люблю тебя, — прошептал он, отрываясь намгновение, и снова их губы встретились, скрепляя их обоюдную и полнуюкапитуляцию друг перед другом.
КОНЕЦ
