– Об этом не мне судить, – и вовсе холодно ответил король.
Но за его ледяным щитом Светлану почудилось смущение. С каких это пор монархи стали стыдиться фавориток? Или графиня-квартеронка нашла-таки, чем изумить искушённого сюзерена. И сумела сыграть на таких струнах, о коих и сам он не подозревал.
– Предлагаешь у неё спросить? Мне-то не трудно…
– А что сам о ней думаешь? – осведомился Луи. – Красавица, верно?
Светлан пожал плечами:
– Если забыть о расцветке, в ней нет особенного: ни безупречного лика, ни царственного тела. Но подать себя умеет – это есть. Головой берёт, обаянием, вкусом. К хорошенькой умнице влечёт сильней, чем к прекрасной глупышке… конечно, если сам не дурак.
– Значит, её ум всё-таки признаёшь?
– Ну, для женщины… с поправкой на их эмоциональность. Вот только…
– Что?
– Слишком она изощрённая, по-моему. Не по-здешнему.
– Ведь ты говоришь о нордийке! – заметил король удивлённо.
– Я говорю о жительнице этого мира. Уж тебе известно, что он не единственный. Кстати, в кого Жизель такая смуглая?
– В отца, естественно.
– А тот?
– Ну, это сказать сложней. Её дед, я слышал, был большой оригинал и любил скитаться по свету, иногда пропадая на годы. И однажды вернулся с тёмненьким малышом, коего объявил своим сыном. Про мать ничего не рассказывал, а она так и не возникла.
– И что же сынок? – осведомился Светлан. – Превзошёл папеньку в сумасбродстве?
– Пожалуй, что да. У него обнаружился магический дар, который затем унаследовала дочь. Не очень сильный, правда, но достаточный, чтоб вести себя не как прочие. Вдобавок, оба любят играть человечьими судьбами. И отец нашей графини уже, судя по всему, доигрался – в один не очень прекрасный день, когда Жизель ещё не исполнилось пятнадцати, он пропал, будто его забрал Дьявол… к слову, было за что. И с тех пор про графа не слышно.
– Может, он позволял себе слишком много? – предположил богатырь. – Такие игры не доводят до добра. Недавно я пересекался с девочкой-судьбой – вот она впрямь могла управлять событиями…
– И что стало с ней? – с живым интересом спросил Луи.
– Хотел бы я знать! Даже где искать, не представляю… О! – сказал он вдруг. – Не запылилась.
Прямо через площадку, с небрежной грацией обходя танцующих, к столу направлялась графиня де Компре, похожая на госпожу ночи. Свои чёрные волосы она распустила по плечам, а пышную юбку приподняла к коленям, демонстрируя разноцветные ноги, – видимо, чтобы подсказать недогадливым, где чужеземный богатырь разжился налобной повязкой.
– Действительно, – пробормотал Луи, – помяни чёрта…
Вот на чёрта Жизель не походила вовсе. И даже с ангелочертями, знакомыми Светлану по Тартару, её было трудно спутать – уж здесь половых признаков в… э-э… достатке.
Если графиня и опасалась чего, по ней это не было заметно. Затормозив перед Луи, она склонилась в изящном реверансе. Галантно привстав, тот ответил своим поклоном, конечно, не столь низким. Оба, судя по всему, играли на публику, привыкнув находиться в перекрестии многих взглядов. Но заговорила Жизель совсем тихо, дабы не слышали на стороне. И уж тут не побоялась отступить от церемониала.
– Вы обрушили такую лавину милостей на пришлого исполина, ваше величество, будто решили испытать его на прочность, – промурлыкала она, чарующе улыбаясь. – Позвольте же похитить вашу правую руку, пока она ещё не стала головой.
– Вообще, это зовётся ампутацией, – заметил Светлан. – Кстати, милая, наш король тут играет в скромность – так, может, ты скажешь… Вам было хорошо вместе?
Приспустив пушистые веки, Жизель улыбнулась ещё обворожительней:
– Вот дворцовые секреты я не выдаю.
– Только государственные, ну да. А королевская опочивальня – это свято! Что ж, как ни хотелось мне туда заглянуть…
Отодвинув кресло, он поднялся.
– А ты задержись, – велел Агре. – Будешь помогать Лоре – сама знаешь, в чём. Не всё ж тебе валять дурочку?
Протянув руки над столом, богатырь подхватил смуглянку за талию и перенёс на свою сторону. Раз ему положено оригинальничать…
– Не желаете разделить нашу трапезу, сударыня? – любезно предложил король. – Заодно представлю вам свою племянницу – ведь вы не знакомы?
– В другой раз, мой король, – засмеялась графиня. – Пусть девочка тешится – зачем мешать? А мы, с вашего позволения, удалимся. Герои же столь нетерпеливы, вдобавок у них всегда не хватает времени!
– Зато другого – через край, – проворчала Лора, догладывая ножку. – И зачем расходовать на стороне?
Бросив на неё быстрый взгляд, Жизель прибавила:
– К тому ж ночи делаются всё короче – впрямь надо спешить. Лето ведь на исходе.
Если она намекала на себя, то кокетничала – ей ещё цвести и цвести. Да и в старости вряд ли угомонится… если доживёт.
– Столько причин – и все уважительные, – улыбнулся король. – Бог да благословит вас, мои друзья!
– Всегда рады служить вашему величеству, – пропела смуглянка, склоняясь вновь.
Затем ухватила богатыря за руку и напористо повлекла прочь от королевского свечения, в сумеречную зону, куда не добивали взгляды любопытных.
– Решила одарить меня целым чулком? – поинтересовался Светлан, наконец оказавшись вне сцены. – Аттракцион невиданной щедрости, ха! Жаль, здесь не в ходу более интимные предметы – может, и я стал бы коллекционировать. Хотя к чему лишние навороты, верно?
– Ты о чём? – рассеянно откликнулась Жизель, уводя его во всё большую тьму. Думала-то явно о другом.
– Да им ещё и названия не придумали. К тому ж без них как-то милей – во всяком случае, удобней… в иные моменты.
– А что за туфли на твоей актёрке? – спросила она вдруг.
Оп! – ухватился Светлан. Вот и подсказка. Ну-ка, кто догадается, откуда ветер?
– Магические, понятно, – ответил он. И похвастал: – Сам мастерил!.. Глянулись, да?
– Обувка-то недурна, – признала женщина. – Худо иное: применение магии для житейских нужд строжайше возбранено.
– Да неужто? – хохотнул богатырь. – И кто ж мне запретит?
– Хотя бы наш Совет.
– Хотел бы я поглядеть! Это вы меж собой играйтесь, если нравится, а ко мне ручонки не тяните – обломаю.
– Даже и мои? – вскинула графиня брови. – А заодно ноги, да?
– Ну, на достояние Нордии я не посягаю, – рассмеялся он. – Такие ноги у нас, например, страхуют – на крупные суммы. А как бы к ним пошли мои туфельки!.. Не находишь?
После паузы Жизель произнесла:
– Если сотворишь мне такие же…
