мои вещи! Они… они напоминают мне о доме.
– Мэйлин, – произнесла Отэм, заваривая чайные листья. – Я буду честна с тобой, как и прежде. Сейчас ты не в том положении, чтобы что-то требовать.
Я сглотнула ком, подступивший к горлу.
– Хотя бы ответь, смогли ли мои друзья сбежать?
Отэм отчего-то упорно избегала моего взгляда. Но когда она поставила на столик заварочный чайник, ее голова едва заметно склонилась вперед. Это, безусловно, значило «да». Мои друзья смогли покинуть это место.
Меня захлестнула волна радости, но за ней тут же последовал укол разочарования.
Не глупи, Мэйлин. Ты ведь сама хотела, чтобы они выбра– лись.
Но почему они не вернулись за мной? Скай… Я думала, что уж он-то точно ни за что не оставит меня.
А впрочем, неважно. Для него на первом месте всегда был долг, и он никогда не скрывал этого. Совсем скоро я сбегу отсюда и присоединюсь к своим соратникам. Только сначала мне нужно найти свою печать.
Отэм вдруг поморщилась, когда села на постель рядом со мной, машинально прижимая руку к груди. Горло тут же сдавило от осознания того, что мне пришлось причинить ей боль.
– Я сильно ранила тебя?
Она не ответила, лишь молча разлила улун в две чашки.
– Прости, – прошептала я.
– Выпей, – сказала она, протягивая мне чашку. – Лэй велел привести тебя.
Рука дрогнула, и цепи отозвались на мое движение звоном.
– Прямо сейчас?
Отэм кивнула и протянула ладонь, чтобы убрать прядь волос, упавшую на мое лицо.
– Вот, – тихо произнесла она, протянув мне свою заколку в виде цветка сакуры.
Я отшатнулась.
– Мне это не нужно.
– Почему?
– С этим я буду выглядеть как девчонка.
Отэм тяжело вздохнула.
– Все уже и так знают про тебя, Мэйлин. Твоя тайна раскрыта. Теперь в твоей комнате всегда будет находиться стражник.
Сказав это, она закрепила заколку на моих волосах. Я же все это время в ужасе смотрела на нее, не имея сил говорить.
Отэм кивнула стражнику. Он подошел к нам и снял с меня цепь, прикованную к стене. После этого он повел меня к выходу из покоев, у дверей которых замерли два ожидающих нас солдата. Цепь, сковывающая мои ноги, позволяла делать лишь крошечные шаги, потому я шла медленно. До покоев Лэя мы добирались довольно долго, но стража терпеливо сопровождала меня.
До этого я не задумывалась, какое сейчас время суток, но мне удалось бросить взгляд в окно, и я удивилась тому, каким невероятно черным было небо, даже без намека на лунный свет. Может быть, эта ночь совпала с новолунием? Неужели Скай, Воробей и Тао отправились в путь в кромешной темноте? Удалось ли им в целости добраться до нашего войска? Стали ли они свободны, пока я находилась в заточении?..
– Заходи.
Несмотря на поздний час, Лэй не спал. Сейчас он сидел на софе, расположенной напротив террасы, в окружении беспорядочно сваленных рядом с ним свитков. К моему удивлению, принц был занят чтением.
Он небрежно махнул мне рукой, приглашая подойти ближе, но даже не поднял взгляда от свитка.
Стражники велели мне занять стул напротив его софы. Я взглянула на принца, и моя рана мгновенно заныла. Я вспомнила лук в его руках и холодное выражение лица, с которым он совершил точно рассчитанный выстрел.
– Ты говорил, что не убьешь меня, – выпалила я, не сумев скрыть обвиняющие нотки в голосе.
Лэй скрутил пергамент, отложил его и потянулся к другому.
– Так ведь ты и не погибла.
– Ты выстрелил в меня!
– Мэйлин, – произнес он, бросив на меня мимолетный взгляд, – я никогда не промахиваюсь.
Одно его присутствие приводило меня в бешенство! Сидеть напротив него, приходить и уходить по его приказу – все это самая настоящая пытка.
– Знаешь, что? Ты чудовище!
Лэй зевнул.
Это было унизительно, но я разревелась. Я ненавидела его отстраненный, холодный взгляд и ненавидела свое жалкое положение. Я не могла больше вынести свое заключение и свое одиночество, особенно после всего, чем я пожертвовала ради свободы. Осознание того, что я помогла своим друзьям сбежать, но никто не помог сбежать мне, просто убивало меня.
Одиночество и отчаяние с готовностью приняли меня в свои объятия, словно старого друга. Эти чувства были слишком хорошо знакомы мне.
«Ну уж нет», – подумала я, яростными движениями стирая слезы. Нельзя погружаться в эти эмоции и позволить им утянуть меня на дно. Я сделала несколько глубоких вдохов, а потом мысленно отодвинула эти разрушительные ощущения как можно дальше от себя. Этой практике я научилась давно. Тебе нельзя расслабляться, Мэйлин.
Я так часто произносила эти слова, что даже не могла вспомнить, кто говорил их мне. Сюин? Или… моя мама?
– Мне не удалось предугадать, сколько проблем ты нам доставишь, – вдруг сказал принц. Все это время он с интересом наблюдал за мной. В его глазах я видела неприкрытое любопытство. – Жаль, что именно тебя я и искал.
Я напряглась.
– Я ведь говорила, что никогда не стану помогать тебе. – И тут я разволновалась. Мне ведь нужно кое-что получить от него… Я задумчиво произнесла: – Но если ты дашь мне что-то взамен…
– Что, например?
Я не торопилась признаваться. Не слишком ли рано открывать все карты? Если я сейчас скажу, что мне нужна моя форма, не вызовет ли это подозрения? Лэй может подумать, что форма имеет для меня особую ценность. Но я просто не видела другого способа добиться своего. Ему точно не стать моим союзником, но он мог дать то, в чем я нуждалась.
– Мне нужна моя форма, – осторожно произнесла я. – Она напоминает мне о доме.
– Мм… Удиви меня, и, возможно, я тоже удивлю тебя. – Лэй положил на столик пергамент из бамбуковой бумаги. – Ты знала, что за всю историю мира была уничтожена лишь одна печать с лися?
Я опустила взгляд на книгу, лежащую на его столике: «Подробный обзор изменений, вызванных лися». Должно быть, он взял ее в библиотеке Нью Цюаня, о которой рассказывал один из рыбаков.
– Печать может уничтожить лишь ее владелец. Очень умно… Это оружие обладает единственной слабостью, которой никогда не воспользуется тот, в чьих руках нефрит.
Моя перевязанная правая рука невольно дернулась. От Лэя это не укрылось. Он заметил мой интерес к тому, что только что сообщил мне. Неужели он хотел сказать, что только Сима может уничтожить печать феникса с помощью огня?
В этом что-то было, ведь Цинлун никогда не рассказывал мне, как можно уничтожить печать!
Когда я спросила у него об этом напрямую, он лишь велел
