нам добраться до цели, как мы увидели конюха. Он оказался юнцом, но даже на него у меня не хватило бы сил. Воробей оттолкнул его, но перестарался. Мальчик упал на землю, а из-под его головы потек багровый ручеек крови. Он был совсем еще юным…
Я почувствовала на языке соленый вкус и запоздало осознала, что из моих глаз текли слезы.
– Я самый тяжелый, – услышала я слова Воробья, когда остальные решали, что делать с двумя кобылами в стойле. – Поэтому мы поедем вместе с Жэнем.
Скай и Тао первыми оседлали лошадь, которая вскоре перешла на галоп, стоило нам миновать ворота. Мы с Воробьем держались чуть позади, при этом я с силой вцепилась в него, ослепленная лучами солнца, отражающимися от морской глади. Над нами кружили чайки, беспрестанно издавая громкие крики. Я же не могла вспомнить, когда в последний раз слышала эти звуки. Слезы текли по моим щекам, и я никак не могла прекратить рыдания. Мы наконец были свободны.
– О, Воробей, как же я рада снова увидеть тебя!
Разумеется, он не мог услышать мои слова, потому что стук копыт заглушал их. Лошадей мы не жалели, пришпоривая их изо всех сил. Однако вскоре наша лошадь вдруг сбавила темп. Я выпрямилась, выглядывая из-за спины Воробья.
Вся кровь мгновенно отхлынула от лица, стоило осознать масштаб бедствия.
Нам навстречу скакал взвод солдат во главе с принцем царства Симин. Лэй несся во весь опор, сильно оторвавшись от остальных и прижавшись всем телом к своему жеребцу. Полы длинного халата развевались за его спиной. Нас разделяло слишком большое расстояние, но я могла представить, какое у него было выражение лица. Конечно же, он не мог отпустить меня мирно… Но от стольких солдат нам ни за что не уйти.
Воробей натянул поводья, когда солдаты начали брать нас в кольцо. Должно быть, он надеялся повернуть на юг, но вряд ли это могло спасти нас. Дворец наверняка уже заполонили солдаты.
– Стой! – уверенно крикнула я.
Воробей вынудил лошадь остановиться, и я быстро спрыгнула.
– Что ты делаешь? – закричал Скай, пытаясь развернуть лошадь в нашу сторону.
– Уходите! – приказала я. – Я задержу их!
Не знаю, удалось ли мне воспользоваться своей силой, чтобы вынудить их сделать то, что я велела. Однако в тот момент я была полна решимости совершить задуманное. У меня почти ничего не осталось, лишь какие-то жалкие крохи силы, но я научилась довольствоваться и ими.
«Прости меня, – мысленно обратилась я к Скаю. – Прости, что лгала тебе. И мне жаль, что ты узнаешь правду обо мне вот так…»
Я дождалась приближения Лэя и его солдат. Как и предполагала, именно я интересовала его, я была его целью.
Возможно, он уже знал, какую тайну я скрывала.
«Скажи, ты родилась с золотыми глазами?» – спросил он совсем недавно.
И сейчас я готова была дать ответ. Я призвала то, что никогда не покидало меня – ни в тот раз, когда отец ударил меня, ни тогда, когда господин Чжу купил меня за пару свиней, или когда мать отвернулась от меня. Я призвала свое честолюбие. Свою жадность. Неугасимую веру в то, что я предназначена для лучшего, что могу сделать гораздо больше, чем от меня ожидают. Моя жадность была безграничной. Бездонной, как океан.
Я воззвала к могуществу моря. Мое честолюбие могло бы сравниться с ним.
Поднявшееся цунами поразило даже меня – его хозяйку. Солдаты Симина замерли на полпути, их лошади в панике вставали на дыбы, чувствуя мощь стихии. Но я знала, что это не предел. Волна становилась все выше.
Внезапно я покачнулась, а плечо пронзила острая боль. Я опустила взгляд и увидела стрелу, а затем подняла глаза на Лэя и лук в его руках.
Наконечник я вырвала дрожащими руками. Ну конечно… Он был из железа.
Мое сознание померкло за долю секунды.
40
«Когда речь идет о духах, не стоит говорить о разделении на живых и мертвых. Духи проходят циклы силы и слабости, угасания и возрождения. И хотя Главные духи могли пропасть на целое столетие, ни один из них не покидал этот мир насовсем».
ПОТЕРЯННЫЕ ЗАПИСИ О ЛИСЯ МУДРЕЦА, ЖИВШЕГО В ВОСЬМОМ ВЕКЕ, ДАТА НЕИЗВЕСТНА
Вместе с вернувшимся сознанием на меня обрушилась боль. Я застонала, пытаясь приподнять голову. Чувство было такое, будто меня переехала телега с кирпичами. Нет, несколько телег!
Я не могла пошевелить правой рукой, а плечо будто онемело. Кто-то туго перевязал рану от стрелы, а руку закрепил под рубашкой поддерживающей повязкой. Вот только это была не моя рубашка! Моя одежда пропала. Вместо нее на меня надели чистые льняные вещи.
Паника мгновенно захлестнула меня, и я резко села, едва не лишившись сознания из-за дикой боли, которую, казалось, вызывало малейшее движение. Но сейчас меня волновало другое. Мой нефрит пропал!
Впрочем, я все равно снова была лишена силы, дарованной мне духом дракона. Мои запястья и лодыжки были скованы цепями. Тело вновь ослабло, и я безвольно откинулась на спину.
А ведь свобода была так близко! Я слышала крики чаек над головой, чувствовала порывы ветра на своей коже. Я смогла обнять Ская, а он прижал меня к себе.
Но теперь он далеко от меня. Я надеялась, что ему все же удалось сбежать.
– Ты проснулась.
Отэм прошла из гостиной в мою спальню, но сейчас в ее голосе не было и намека на прежнее дружелюбие. Я открыла глаза и успела увидеть, что около двери в спальню, то есть прямо в отведенных мне покоях, стоял стражник. Он что, смотрел на меня, когда я спала?
Как бы там ни было, а я решила пока не обращать на него внимания.
– Что случилось с моей одеждой? – спросила я у Отэм, потирая грудь здоровой рукой. Казалось, что там образовалась дыра. Потеря печати была сравнима с потерей конечности или одного из органов чувств. Я уже не ощущала себя цельной без нее.
Отэм сморщилась.
– Твои вещи были пропитаны кровью, Мэйлин.
Я с трудом села на постели, стараясь не тревожить перевязанное плечо.
– Что ты сделала с ними?
– Выбросила, конечно.
Я ахнула.
– Нет! Ты не могла!
Отэм внимательно посмотрела на меня и вдруг пожала плечами.
– Ладно, не выбросила.
– Прошу тебя, – жалобно прошептала я, подавшись ближе. Мне даже не пришлось изображать страх, я действительно волновалась из-за печати. Однако и без лжи не обошлось: – Мне очень нужны
