мне добыть печать, поскольку хотел сам решить эту проблему. И я согласилась, рассудив, что мне это только на руку, не нужно думать, как справляться еще и с этим. Но сейчас я задумалась над тем, не слишком ли беспечно я относилась к его приказам.
Меня растили как будущую женщину, которая должна быть нелюбопытной, покладистой и терпеливой.
«Если женщина задает вопрос, улыбайся, но молчи».
– Лися все еще изучают, – произнес Лэй, прерывая поток моих сумбурных мыслей. – Мудрецы до сих пор не могут понять, как попасть в мир духов или почему у одних заклинателей связь с духом сильнее, чем у других. – Он перевел взгляд на меня. – Хочешь пить?
Я отрицательно качнула головой, хотя пить и правда хотелось. Но Лэй все равно налил в два стакана вина из сорго, которое, как мне удалось заметить, являлось его любимым напитком. Жидкость была прозрачной, похожей на воду, но вот содержание спирта в ней было опасно высоким. Я и пальцем не прикоснулась к своему стакану.
– Передача нефрита другому человеку – явление нечастое, но такие случаи тоже бывали, – сообщил Лэй, взглянув на свиток. Я бы предпочла, чтобы он больше не поднимал головы от записей. Становилось легче, когда он не смотрел на меня. – Если так называемый сосуд умирал, то дух терял свою силу и уже не мог свободно перемещаться по миру людей. Но стоило ему найти для себя новый сосуд, как дух обретал возможность вернуть свою мощь.
Я откинулась на спинку стула, обдумывая его слова. Мне вдруг вспомнилась та сцена у скалы. Как сильно был удивлен Лэй, увидев канцлера Симу в Си Лане. Возможно, Лэй был среди тех, кто отравил Симу, поскольку пожелал забрать его нефрит себе?
Неужели он хотел убить канцлера и завладеть его печатью?
Но я не видела в этом смысла. Ему гораздо проще было убить меня. Он ведь уже знал, что я тоже заклинательница духов…
Пока я думала обо всем этом, Лэй продолжал говорить:
– И все же эта взаимосвязь, – словно паразит, поскольку иной исход невозможен. Если уничтожить нефрит, то будет уничтожен и сосуд. – Лэй перегнулся ко мне и произнес с явным восхищением: – Гениально, не находишь? Недаром от печати, в которой содержится лися, так сложно избавиться! Выходит, что ее существование зависит от самого главного человеческого инстинкта – желания сохранить свою жизнь. – Он улыбнулся, бросив свиток на столик. – Я почти жалею, что не догадался об этом сам.
Я же в ту минуту не могла произнести ни слова. Схватив свиток, я принялась быстро просматривать написанное. Но вскоре оказалось, что Лэй не обманул меня, как я надеялась. Единственный раз, когда я бы хотела, чтобы он солгал, он сказал мне правду.
Сложность моего положения в тот же миг существенно возросла. Единственным человеком, способным уничтожить печать Чжу-Цюэ, был ее сосуд – Сима. Но оказалось, что эта задача была сродни самоубийству, поскольку если не станет печати, то не станет и ее владельца.
Мне придется не только найти последний осколок нефрита раньше Симы, но еще и принести его ему, а затем заставить Симу собственноручно уничтожить печать. Но он никогда не пойдет на это. Не в здравом уме уж точно…
Но тут меня осенило. Внушение… Именно оно является ключом к спасению!
Я снова заглянула в свиток.
«И хотя в год правления Императора обезьян во всей империи Тяньцзя пытались искоренить лися, эти усилия ни к чему не привели, а более ста двадцати жрецов пали жертвой силы духов. (Список жертв передан в архивы города Тяньсунь.) Даже если человек, ставший сосудом, имеет благие намерения и принимает печать, искренне желая ее уничтожить, он все равно не сможет сопротивляться могуществу лися, ведь принимая печать и становясь сосудом, заклинатель получает не только способности духа, но еще и черты его характера наряду с нравом. Чаще всего дух подавляет волю своего носителя, получая контроль над его разумом и телом».
Стоило мне прочитать это, как по спине пробежал холодок. Неужели такую участь готовил мне Цинлун? Но что он уже успел сделать со мной? Я невольно вспомнила то, что происходило в течение последних недель: как я жаждала заполучить нефрит, принадлежащий Симе, как этот камень стал моей единственной целью. Я думала о своих страхах и о том, чего перестала бояться. Я начала полностью осознавать масштаб моей силы, уже не опасаясь ее влияния на мой разум. Прошлые страхи больше меня не терзали.
Но сейчас я была напугана, и это стало очевидно. Кто был моим врагом? Принц Симина? Канцлер Сима? Или… Цинлун?
Холодное одиночество сжало мое сердце в тиски. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько потерянной и брошенной.
– Выпей, – велел Лэй, кивнув на полный стакан передо мной. – Это помогает.
В конце концов, что я теряла? Я выпила все до капли, не обращая внимания на жжение в горле, а затем поставила пустой стакан на стол. Лэй не улыбался. Напротив. Он отчего-то выглядел расстроенным.
– Даже зная обо всех этих рисках, ты все равно хочешь забрать нефрит? – спросила я его.
Я приняла силу Цинлуна, не раздумывая и не понимая принцип действия лися. Но Лэй знал обо всем этом гораздо больше меня. Неужели он был готов пожертвовать своей свободой и здравомыслием ради нефрита?
– Лучше ответь ты, – произнес он. – Стоит ли эта сила того?
Он ждал ответа, неторопливо разглядывая меня.
– У меня нет силы, – хрипло ответила я. Больше не было.
– В этот раз ты не врешь, – серьезно сказал он. Я вскинула голову, перехватив его взгляд. Что тогда ему от меня нужно? Угадать его мотивы было весьма сложно.
Но прежде, чем я успела открыть рот, в дверь постучали.
Лэй без промедления поднялся.
– Входите.
Я удивленно вскинула брови. В покои принца вошел монах в сопровождении белоснежной рыси. Я понятия не имела, какую компанию предпочитал принц, но вряд ли подобные посещения были обыденными. Лэй между тем обернулся и кивнул моему стражнику. Тот мгновенно подскочил ко мне, схватив за руку. Я в свою очередь вцепилась в свиток, а когда солдат попытался отобрать его у меня, Лэй отмахнулся.
– Пусть берет. И остальные тоже.
Он указал на кучу свитков, сложенных на столе. Должно быть, он забрал их из библиотеки Нью Цюаня. Подмигнув мне, он сказал:
– Подойдет для легкого чтения перед сном.
– Моя форма… – пробормотала я, но стражник уже потащил меня к выходу. Я обернулась, надеясь увидеть, что будут делать монах и рысь, но дверь захлопнулась прямо перед моим носом.
