— Плевать. — сухо отвечал Этьенн. — Если Рафаэль не может подчинить себе полноценно силу кристалла, чтобы победить наследника Каина, весь мой план, связанный с ним, теряет смысл. — продолжал Этьенн, разрезая своими словами воздух и души людей, что когда-то любили его. — Единственный шанс остаться победителем — это отобрать себе обратно козырь с Вуалью Бесмары. И ты мешаешь мне сделать это, Камилла.
Он показательно перехватил копье покрепче, второй рукой ещё сильнее сжимая запястье Евы и держа свою заложницу впереди себя, как бы прикрываясь её хрупким тельцем.
— Поэтому решай. — продолжил Этьенн, сверля жену требовательным взглядом. — Либо ты снимаешь защиту, либо здесь и сейчас умрёт не только наследница, но и твой сын. А ты всё ещё веришь в него, не так ли?
Глаза Камиллы были расширены, а зрачки подрагивали от ужаса. Каждый раз она думала, что хуже быть уже не может, что Этьенн уже слишком глубоко погряз во тьме и тонуть дальше ему просто некуда. И теперь она понимала, что ошибалась. Он не просто погрузился во тьму, он буквально стал воплощением этой тьмы. Бесчувственный и бессердечный падший ангел, холодно взирающий на неё под скрежет вечной плакальщицы.
— Не смейте. — уверенно и дерзко выпалила Ева, заставляя Камиллу прийти в чувства. — Если нужно выбирать между жизнями невинных людей и мной, я готова умереть!
— Глупая девчонка. — недовольно проскрежетал Этьенн, встряхивая Еву. — Не думаю, что мой эгоистичный сын согласен с тобой. Не так ли, Рафаэль?
Рафаэль завис в воздухе, совершенно не понимая, что происходит. Он чувствовал сейчас, будто отец не просто предает его, а буквально топит. Своими собственными руками, сжав ему горло, он не даёт сыну всплыть и вдохнуть хотя бы немного воздуха. А главное, Рафаэль осознавал, что не может ничего сделать с этим. Тот, ради кого он совершил так много отвратительного, мерзкого, непростительного, лишь бы получить признание и уважение, сейчас выкинул его с игральной доски, словно пешку. В голове крутился лишь один вопрос: «Как такое могло произойти?». Как он мог оказаться в этой игре отца не ферзем, а мелкой фигурой, которую вот так просто можно разменять?
— Рафаэль! — окликнул его вдруг Райнхард, руки которого тряслись от желания свернуть Этьенну шею. — Если мы оба одновременно пожелаем, дуэль будет окончена, а барьер исчезнет.
— Не так быстро, сын Эрхарда. — спокойно прервал его правитель рая. — Если я увижу хотя бы одну трещину на барьере и пойму, что вы хотите разорвать связь, я убью девчонку, которой ты так дорожишь, куда быстрее, чем вы успеете что-либо сделать.
Он опустил взгляд на Еву, что пыталась стойко держаться, решительно смотря прямо в глаза Камилле, словно умоляя, нет, требуя не принимать условий Этьенна.
— То же самое с тобой, наследница. Если я пойму, что ты пытаешься призвать себе кристалл, я не буду медлить. Не вздумай творить глупостей и продолжай спокойно играть свою роль жертвы, если не хочешь умереть. — пройдя медленным взглядом по залу, он вновь остановился на светлом образе жены. — Давай же, Камилла. Я жду.
По помещению прошел зловещий гул. Вуаль Бесмары вторила словам своего призывателя, желая почувствовать больше крови.
— Если ты убьёшь Еву и Рафаэля, — нахмурившись, негромко начала говорить Камилла, — то уже не сможешь получить силу кристалла на сторону ангелов. Так зачем тебе это?
— Глупости. Да, Слеза Авеля отправится к Дженнифер, которая где-то в здесь. Но учитывая, что у меня будут в руках жизни смертных, я смогу убедить её пойти на уступки. Между адом и Землей такая как она определенно выберет свой собственный мир.
— Ты думаешь, она будет сотрудничать после того, как ты убьешь её дочь?!
— У неё не будет выбора. Вуаль Бесмары развязывает мне руки. Это козырь, который вряд ли чем-то перебьешь. А даже если есть риски… — он сделал непродолжительную паузу, а после прижал лезвие ещё сильнее к горлу Евы, — … я готов пойти на них.
— Как мог ты столь низко пасть… — только и зашептала Камилла.
В этот момент даже она не выдержала. Глаза наследницы Авеля наполнились слезами, что тут же пали на её щеки. Она не понимала, как до такого могло дойти?..
Стоящая неподвижно Ева, во взгляде которой было столько решительности, вдруг вздрогнула, увидев эти слезы. Если даже Камилла, та, что уверенно держалась и не собиралась отступать, теперь позволила себе заплакать, неужели, всё кончено? Они и правда проиграют вот так? А главное… в этой битве она сама станет лишь жертвой, ради спасения которой союзники должны пойти на уступки?
Ева вдруг потухла. На лице её не было ни страха, ни печали, ни боли. Даже очередная капля кровь, что выступила из-под лезвия копья, не заставила Мерриман оживиться. Она уже не слушала, что говорит её пленитель. Не слышала также, что отвечает ему Камилла. Светлый зал обратился для неё сплошным черным пространством, в котором она осталась совсем одна. Всё вокруг исчезло. Даже боль из груди пропала. Абсолютная темнота, олицетворяющая собой полное отчаяние.
Что?
Что она может сделать?
Почему она, наследница Сифа, которой предвещали становление сильнейшим существом трёх миров, сейчас стала неуклюжей заложницей, с помощью которой этот падший ангел хочет умертвить людей? Тех, кого она должна была защищать. Тех, для кого должна была стать щитом… но стала лишь обузой.
Где она свернула не туда?
Разве она мало старалась? Разве не делала всё возможное?
И если всё было сделано правильно, тогда почему она сейчас тонет в этой червоточине абсолютной безысходности?
Неужели всё снова из-за её доверчивости? Неужели опять кто-то умрёт, потому что она не увидела, какая мерзкая тень стоит за спиной приписанного ей жениха?
Значит, с того самого дня, когда на её руках умирала Мари, ничего не изменилось?
Значит, всё было зря?
— Ева! — из темноты вдруг донесся голос, что заставил сердце забиться вновь.
— Ева! — повторилось вновь, ещё настойчивее, с тем самым огнем и решительностью, в который когда-то она влюбилась, подобно наивной девочке.
— Ева, ты слышишь меня?
Этот голос принадлежал Райнхарду. Мерриман и сама не понимала, что сейчас смотрела в его сторону. Смотрела, но не видела. Тонула в своей темной пучине безысходности, пока дьявол пытался ментально достучаться до неё. Взгляд девушки дрогнул и стал более осознанным.
— Не позволяй ему заставить тебя думать, что ты ни на что не способна без кристалла. — продолжал настойчиво звучать голос Райнхарда в её голове. — Ты сильная. Сколько бы я не называл тебя маленькой смертной девочкой, но ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. Ведь когда твоё сердце наполняется желанием спасти чью-то жизнь, ни в одном из трех миров не найдется кого-то столь же решительного и самоотверженного, как ты. Именно поэтому я и полюбил тебя когда-то. Помнишь?
«Он прав», — глухо думала Ева, приходя в себя.
