в определенном аспекте навык очень неплох, но я не хочу, чтобы ты именно его использовала с кем-то, кроме меня, — лукаво протянул Альк, понизив голос и слегка щелкнув меня по носу.
Я сперва даже не поняла, что он имеет ввиду, подумав, что он про мою вечную болтовню, а потому уже успела прильнуть к парню, обвивая его руками за шею и прижимаясь к ней губами.Но в следующую же секунду осознание до меня дошло, и я не знала, отчего у меня пропало дыхание — от удивления или жуткого стыда.
— Да как... — я даже фразу сформулировать нормально не могла, чувствуя, как щеки начинают гореть еще сильнее, — Как тебе не стыдно... — я даже отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, но тут же поняла, что это плохая идея. И вместо этого положила обе руки, тыльными сторонами ладоней, на щеки, словно так я могла их охладить. И тут же резко потянулась к воде, чтобы окатить Алька брызгами. — И кому еще из нас этикету надо учиться? — еще одна волна брызг. — И вежливости? — и снова, — И общению с дамами?
Наконец я не выдержала и рассмеялась, будучи не в силах долго играть в возмущение и стыдливость. Альк же перехватил меня в какой-то момент за запястье, хотя до этого стойко терпел.
— И как ты с такой наивностью собиралась одна из дома сбегать? Кто из нас после этого более безумен?
— А я и не собиралась, — демонстрируя все эту же пресловутую наивность, ответила я. — Разве ты не помнишь? Если бы не ты, я б так и осталась дома. Было слишком страшно. — удивительно, насколько спокойно я могла теперь говорить о таких вещах и вспоминать прошлое. — И никто из нас не безумен, что за разговоры такие? — лукаво улыбнувшись, я решила снова переключиться на польский, — Мы умные. Мы со всем справляемся. Мне... больше... больше не страшно. Так надо сказать?
Мне и вправду было больше ни капли не страшно смотреть в завтрашний день. Я точно знала, что мы справимся абсолютно со всем. С миром, с нехваткой денег, окружающими, усталостью, даже с самими собой. Пока мы есть друг у друга — мы сила, которую не сломить.
Эпилог
Изучение польского мне и впрямь начало даваться хорошо. А однажды, после того, как я разговорилась с особо общительной русской постоялицей, я поразила Алька вечером и своими познаниями в этом еще более сложном языке с его "здравствуйте" и прочим. Нужную сумму, которая была необходима деду Алька больше для обозначения его самостоятельности, чем реального возвращения долга, мы набрали за три недели. С Тсарой мы и так периодически созванивались — но в тот раз я была особо горда за нас, когда ей позвонил Альк, чтобы сообщить, что все теперь нормально.
И еще через неделю мы и впрямь заговорили про то, чтобы снять собственное жилье. Что было не просто решением очередной проблемы для нас — но огромным, огромным прорывом. Правда, мы с Альком решили подождать, чтобы скопить сумму хотя бы на аренду за пару месяцев — и сформировать, как он любил по-умному говорить, "финансовую подушку". На деле же я думала, что он просто хочет подыскать вариант получше или подешевле, а вместе с ним — и работу поближе, и я не стала вмешиваться, к тому же, с моей работой мне и так не приходилось заморачиваться, да и насиженное место менять не хотелось. Впрочем, работать в коллективе, где я появилась позже всех и поднялась выше простой горничной за столь короткий срок, становилось все сложнее. На первой поре помогали дополнительные смены и постоянные мелкие услуги для девчонок, но я понимала, что долго оставаться для всех хорошенькой не смогу.
Потому я ждала возможного переезда не меньше, чем Альк. Да и проводить с ним время вместе, когда мы оба сможем работать не так много, лишь бы отдавать деньги на жилье и зарабатывать на еду, было соблазнительной перспективой.
В один из вечеров, что практически не стало для меня неожиданностью, Альк с порога заявил:
— Собирайся. У меня для тебя сюрприз.
Даже если бы в этот момент Альк сказал бы, что мы сматываемся из города или еще что-то — я бы после его слов "собирайся" тут же бы бросила недоглаженную форму, все дела и начала бы складывать вещи в сумку.
— Сюрприз? — с каким-то даже некоторым неверием переспросила я. — Ты даже ужинать не будешь?
Честно говоря, многие из "вещей", в основном те, что мы покупали еще с Тсарой, так и остались неразобранными. Гигиенические принадлежности мы использовали местные, как и полотенца с постельным бельем, так что все, что мы могли с Альком взять с собой — это одежда и всякие личные мелочи навроде мобильного телефона. Так что я собрала вещи и была готова очень и очень быстро.
Когда мы садились в такси, я, разумеется, начала догадываться, куда мы едем. Но все равно сгорала от предвкушения, и ни словом, ни намеком не выдала своих догадок. Только когда Альк остановил машину возле жилого дома, я не смогла вытерпеть:
— Я сейчас просто умру от любопытства! Если вздумаешь завязывать мне глаза и все такое, учти, со мной такие штуки не пройдут! Лучше сразу скажи, это и правда то, о чем я думаю?
— Нет, завязывание глаз не по мне. Только если в постели.
Наверное, он уже по моему лицу понял, насколько я готова просто взорваться от счастья от самого осознания факта, что мы переходим к новому этапу решения наших проблем. Кирпичик за кирпичиком... И вот оно, огромный фундамент был перед нами. Место, где я сама смогу готовить еду, расставлять мебель и выбирать цвет наволочек, черт побери. Кричать так громко, как мне захочется. И выдыхать, словно я куда-то пришла после работы, а не вернулась снова на работу, не в силах выбраться из замкнутого круга бесконечных отельных номеров.
Когда мы уже поднялись на нужный этаж невысокого здания, Альк поставил сумки перед нужной дверью и достал ключи.
— Квартира из старых, ещё советских времён, а потому вообще небольшая, но вполне приятный простенький ремонт. И с мебелью.
Открыв дверь, он пропустил меня внутрь первой.
— Как ты понимаешь, в хостел тот я не вернусь. Как и ты.
В моем представлении, как и у многих жителей одноэтажной
