— Мне очень жаль, Мелоди, — сказал он тогда, старательно избегая её глаз. Мужчина смотрел куда угодно, но не в лицо своей пациентки. — Нам не удалось спасти ребенка. Было слишком поздно...
— Сожалею, — говорила женщина гинеколог, после долгого и тщательного осмотра. — Но вы уже не сможете иметь детей. Это практически невозможно...
Никто не верил. Они говорили, что шансов нет. А сейчас? Разве не это ли — подтверждение того, что чудеса случаются?
Она беременна!
У неё будет ребенок!
Ребенок от любимого человека.
Их с Майклом малыш...
Внезапный стук в дверь прервал череду счастливых мыслей, заставив встрепенуться. Торопливо смахнув непрошенные слезы, девушка произнесла:
— Входите!
— Не разбудил тебя? — Роберт вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.
— Нет, я уже давно проснулась, — улыбнулась, заправляя постель. — Что-то случилось? Появились новости?
При этом выражение его лица как-то странно изменилось. Мужчина выглядел так, будто был в растерянности.
— Роберт, в чём дело? — не на шутку разволновалась Мелоди. Отпустив край покрывала, она невольно скрестила руки на груди и принялась игратьсь с обручальным кольцом — единственным доказательством её брака с человеком, которого никогда не существовало. — Твоё молчание меня пугает...
Он понимал, что только зря тянет время, но и произносить то, что услышал по телефону несколько минут назад было тяжело.
Если бы Роберт только мог промолчать, не говорить ей этого и сделать вид, будто ничего не произошло. Но ведь нельзя! Нельзя, черт возьми!
— Мелоди, звонили из больницы, — начал медленно, но заметив, как резко побледнела девушка, поспешил добавить: — с Анжеликой все в порядке. Это касается не её...
— Роберт, ну не тяни уже, — взмолилась, упав на кровать. — Говори как есть. Что произошло? Майкл...
— Нет, — мужчина медленно подошел к ней и сел рядом.
Сейчас она особенно остро нуждалась в поддержке и сильном плече рядом. Роберт, в очередной раз, решил стать этим самым плечом.
Притянув Мелоди к себе, обнял ее и заговорил:
— Звонок был из клиники, где лежит Джонатан... Девушка сказала, что за его лечение никто не платит уже второй месяц... Если в ближайшее время не погасить задолженность, они будут вынуждены подать в суд, а его самого переведут в дом инвалидов...
Оцепенение накрыло девушку тяжёлой лавиной. Противные мушки запрыгали перед глазами, выбрасывая обратно в прошлое.
Она будто снова оказалась в той холодной больничой палате психиатрической клиники, где Джонатан собственноручно запер её.
Его ненависть всегда была очевидна. Он никогда не скрывал своего истинного отношения к младшей дочери — «ребенку из пробирки», как он часто любил повторять. А сейчас ему нужна была помощь той самой «никчемной Ди»...
Сдержать слёзы на этот раз было невозможно.
Горькие ручейки хлынули из крепко зажмуренных глаз девушки, оставляя на щеках мокрые дорожки.
Нервный озноб охватилтело, заставляя вновь переживать все ужасы прошлого.
ПРЕД. ЧАСТЬ
123
ВПЕРЕД
Глава 22— Мелоди, что с тобой? — Роберт затряс ее за плечи, внимательно всматриваясь в глаза девушки. — Ты будто отключилась... В чем дело?
Она удивленно взглянула на мужчину и пару раз моргнула. Создавалось впечатление, будто видела его впервые в жизни. Тонкие, идеальной формы, брови нахмурились, глаза расширились настолько, что казались бездонными.
— Я вспомнила... — прошептала тихо, едва совладая над собственным голосом. — Я все вспомнила... — Мелоди прижала руку к горлу, пытаясь восстановить дыхание, но пока ничего не получалось. — В тот вечер... Майкл сделал Эмили предложение... Он не стрелял в нее! Понимаешь?! Это был Виктор... Точнее, Зак... Все было подстроено!
* * *
Джонатан так и не научился управлять собственным телом. Это оказалось выше него. Сильнее.
Каждый божий день он боролся. Воевал со своей болезнью, но та не поддавалась. Все его попытки заканчивались безрезультатно, бесплодно.
Мужчина смотрел в окно своей новой палаты, куда его перевели месяц назад. Она была другой, отличалась от предыдущей абсолютно всем. В ней не было той изысканной красоты и богатой обстановки.
«Я был нужен всем, когда имел деньги и власть, — думал мужчина. — Тогда, в той жизни, люди лебезили передо мной и выполняли каждую прихоть. А что сейчас? Я больше никому не нужен. Беспомощный жалкий... Овощ...»
Шум открывающейся двери привлек его внимание, оторвав от созерцания зеленеющей листвы яблони за окном. Повернув голову на бок, мужчина удивленно замер.
Мелоди стояла на пороге, держа в руках небольшой рюкзак.
А она изменилась... Стала совсем взрослой...
Он будто впервые увидел её по-настоящему. Ту самую, живую Мелоди. Ту, которую так долго и упорно игнорировал.
Девушка была одета в красное вязаное платье до колен. Его рукава и высокий воротник надежно скрывали ее от внешнего мира. Длинные волосы заплетены в косу, которая изящно переброшена через плечо и доходит до груди.
Его единственная дочь...
Его невинный ребенок...
Их взгляды встретились и замерли друг на друге. Впервые за столько лет он смотрел ей в глаза и удивлялся тому, что они того же цвета, что и его собственные.
Мелоди тяжело вздохнула и медленно, словно боясь, подошла к нему. Села на край небольшого диванчика и сцепила тонкие пальцы в замок.
— З... — ей было невыносимо трудно и страшно говорить, — здравствуй...
Официальный, формальный тон её обращения был привычным, но таким больным. Он знал, что не имеет права мечтать и желать о чем-то большем. После всего, что Джонатан натворил, как издевался над ней и рушил ее жизнь, Мелоди в праве ненавидеть и презирать его.
Напряженная тишина, повисшая в палате, была почти физической. Мужчина был готов поклясться, что чувствовал её тяжесть на каждой клеточке своего тела.
— Вы... вы очень изменились, — услышал голос дочери.
Джонатан впервые подумал о том, что никогда раньше не слушал её, не разговаривал с ней, даже не замечал.
А что теперь?
Что он может требовать от нее после всего, что натворил?
— Позвонили из клиники, — тем временем, продолжала девушка. — Они сказали, что за ваше лечение так и не поступило оплаты... — Мелоди отвернулась. Смотреть ему в глаза было нестерпимо трудно. — Вы были правы, мистер Харрис... Всегда были правы, когда называли меня идиоткой, — нахмурившись, грустно улыбнулась собственным мыслям. — Всегда были правы. Потому что, будь я умной, никогда бы не стала сюда приходить после всего, что было... Но... Я не смогла. Не смогла оставаться в стороне, сделав вид, будто все хорошо. Вы... вы можете и дальше смеяться надо мной, называть дурой и так далее, но я не оставлю вас здесь одного! Не позволю, чтобы вас забрали в дом инвалидов.
