Тётя Лера вытягивает руки и показывает всем свои ногти — длинные, острые, ярко-оранжевые. Как будто у неё к пальцам приделано десять маленьких морковок. Ещё на ногтях нарисованы какие-то листики — наверное, это морковная ботва. Непонятно, как тётя Лера с таким маникюром чистит картошку. Или ту же морковку. Может, прямо ногтями кожуру соскребает? Мне очень хочется её об этом спросить, я сижу и раздумываю, удобно это или нет, но тут мама говорит:
— Лёлька, бери Стаса, и идите в твою комнату, чего вам тут наши скучные разговоры слушать?
Мы так и делаем. Со Стаськой всегда интересно. Он совсем не такой, как его мама. Хотя он уже большой, во втором классе, он никогда не выпендривается. Он очень много знает и всегда что-нибудь рассказывает. В этот раз он говорит, что решил построить космический корабль и улететь путешествовать. А сейчас занимается научными исследованиями — выясняет, какие материалы подходят для строительства корабля. Вот это да! Всё серьёзно, не как у какой-нибудь малышни.
— Вот ты знаешь, почему не разрешают в микроволновку металлические предметы ставить?
— Почему?!
— Я догадался! Потому что под воздействием волн металл меняет свои свойства.
Космические корабли, сделанные из такого металла, могут развивать огромную скорость! Но учёные же не хотят, чтобы все об этом знали, а то представляешь, что будет, если все космических кораблей настроят? Но я раскрыл их секрет. Буду понемножку облучать всякие железки. Ещё двигатель нужен. У нас старый пылесос есть — думаю, подойдёт. Там такая тяга — ух!
Стаська ещё долго рассказывает про свой будущий корабль, потом мы играем в шашки, а я всё время думаю: «Если бы тётя Лера была моей мамой, я бы, наверное, тоже постаралась куда-нибудь в космос сбежать. Хоть на пылесосе».
Но когда гости уже прощаются в дверях, Стасик вдруг говорит:
— Мам, правда же я построю космический корабль и мы с тобой вместе полетим исследовать другие планеты?
Мы с папой даже рты открываем от удивления. Вот, думаю, тётя Лера ему сейчас скажет! А она важно так кивает и говорит:
— Конечно! Настоящая женщина обязательно должна слетать в космос. На настоящем космическом корабле. А главное — с настоящим мужчиной.
При этих словах она обнимает Стаську и прижимает к себе.
Они уходят, а мы с папой так и остаёмся стоять с разинутыми ртами. А мама говорит:
— То-то!
И идёт убирать посуду.
Про египтян
Мы сейчас с родителями отдыхаем в Египте. Мне здесь очень нравится, и не только из-за моря и пальм. Самое главное, что египтяне мне всё время задают вопрос: «Как дела?» А дома меня не очень часто об этом спрашивают. Я так обрадовалась, что кому-то интересно про мои дела слушать! Вчера мы зашли в магазинчик: мама хотела купить бабушке фарфоровый чайник с царицей Нефертити. Там дяденька-продавец, как увидел меня, сразу спросил по-русски: «Как дела?» И я начала ему рассказывать. А мне было что рассказать!
Про Никиту из двести четвёртого номера, который подарил мне ракушку в виде кривого сердца. Он сказал, что настоящее сердце таким и бывает, а ровное — только на картинках.
Про пирог с финиками, который нам давали на ужин. Я решила привезти домой косточку, вырастить пальму и подарить бабушке, чтобы она собирала финики и пекла такие же пироги.
Про факира, который выступал вечером. Он ходил по стеклу и глотал огонь, а Никита из двести четвёртого номера сказал, что он тоже так умеет, только ему мама не разрешает.
Про то, что я уже почти научилась плавать и скоро смогу доплыть до кораллового рифа. И увидеть там рыбу-бабочку, и рыбу-баночку, и рыбу-палочку, и рыбу-тапочку, и рыбу-шапочку, и рыбу-папочку, и рыбу-лапочку, и рыбу-лампочку…
Договорить мне мама с папой не дали, потому что уже всё купили. Очень-очень дёшево. И чайник для бабушки, и кружку для дедушки, и ещё много каких-то тарелок и вазочек с разными фараонами. Потом мы зашли в другой магазинчик, потому что папа захотел футболку — с фараонами, конечно. И там дяденька тоже закричал мне: «Как дела?» Тогда я подумала: «А что это я только свои египетские новости рассказываю? Наверняка всем интересно, что происходит у меня дома». И я рассказала!
Про нашу кошку Булку — самую белую и самую пушистую кошку во всём доме, а может, и в целом мире.
Про старенькую Мальвину, которая ведёт занятия на подготовительных курсах.
Про впечатлительную девочку с красивым длинным хвостом.
Про скелет шпиона, который живёт в школе.
Про то, что финики у нас не растут, зато растёт вишня, и в ней тоже есть косточки, только не длинненькие, а кругленькие. А вот в смородине косточки совсем крошечные. А в землянике ещё мельче. А в чернике, кажется, вообще никаких косточек нет. А в клюкве…
В общем, и в этом магазине маме с папой всё очень-очень дёшево продали. И они не только папе футболку купили, но и всем родственникам и друзьям. А потом сказали, что продавцы готовы были всё отдать даром, только чтобы не слушать больше про мои дела. Но я думаю, они ошибаются. Просто продавцам было очень приятно, что я так подробно ответила на их вопрос. При мне никто ни разу не отвечал. А ведь обидно?
Сегодня мама задумчиво сказала:
— Не купить ли нам папирус себе на стенку? А можно и не только на стенку. И не только себе. И не только папирус. Но это, конечно, если Лёлька с нами пойдёт.
И я пошла. Хотя Никита из двести четвёртого номера звал меня играть в дартс. Но ведь нам скоро уезжать, а я ещё не успела рассказать египтянам про все свои дела.
Про музыку
Моей прабабушке уже восемьдесят четыре года, но она живёт одна. Ни за что не хочет переезжать ни к кому из детей и внуков, говорит, что и сама отлично справляется. Она и правда справляется, но только дома, а вот когда одна выходит на улицу, мы все за неё боимся. Потому что видит она уже не очень хорошо. Зато слух просто прекрасный — не только обычный, но и музыкальный: она же всю жизнь проработала в музыкальной школе. Дома она постоянно слушает Бетховена, Моцарта и других старинных композиторов. И всё время ругает «эту современную музыку». Мама с папой пытались ей объяснить, что современная музыка тоже разная бывает, но она не верит. И ещё говорит, что «эта современная музыка», если её громко включать, очень вредная для ушей, они начинают болеть, и вообще можно оглохнуть — и не на время, а насовсем!
