Непослушные цыплята
На уроке музыки Глафира Петровна строго сказала:
— Дети! Сегодня я вам продиктую новую песню. А вы записывайте всё очень тщательно, не пропуская ни единого словечка! Итак, начали! «Цып, цып, мои цыплятки…»
А в это время Петька Редькин решил пощекотать Владика Гусева. Владик взвизгнул и подпрыгнул. Петька захихикал.
— Как вы себя ведёте? Безобразники! — рассердилась Глафира Петровна.
— Вы у меня дождётесь! — И продолжала: — «Цып, цып, мои касатки, вы пушистые комочки…»
А в это время Владик Гусев решил дать сдачи Петьке Редькину. И тоже его пощекотал. И теперь уже Петька взвизгнул и подпрыгнул. Глафира Петровна рассердилась ещё больше и закричала:
— Совсем обнаглели! Распустились! Если не исправитесь, то ничего хорошего из вас не получится! Только хулиганы и бандиты! Срочно подумайте над своим поведением!
И стала дальше диктовать про цыплят.
А Петька Редькин подумал-подумал над своим поведением и решил его исправить. То есть перестал щекотать Владика и просто выдернул у него из-под носа тетрадку. Они начали тянуть несчастную тетрадку каждый к себе, и она в конце концов разорвалась. А Петька и Владик с грохотом свалились со стульев.
Тут терпение Глафиры Петровны лопнуло.
— Вон из класса! — закричала она страшным голосом. — И чтоб завтра же привели родителей!
Петька с Владиком чинно удалились. Глафире Петровне больше никто не мешал. Но она уже не могла успокоиться и всё повторяла:
— Накажу! Ух, накажу негодников! Надолго запомнят!
Наконец мы дописали песню, и Глафира Петровна сказала:
— Вот Ручкин сегодня хорошо себя ведёт. И слова, наверное, все записал.
Она взяла мою тетрадь. И стала вслух читать. И лицо у неё постепенно вытягивалось, а глаза округлялись.
«Цып, цып, мои цыплятки, я вас накажу, вы у меня дождётесь! Цып, цып, мои касатки! Безобразники, как вы себя ведёте? Вы, пушистые комочки, совсем обнаглели! Мои будущие квочки! Из таких, как вы, вырастают бандиты и хулиганы! Подойдите же напиться и подумайте над своим поведением! Дам вам зёрен и водицы, и чтоб завтра же привели родителей!
Ух, накажу этих негодников! Надолго запомнят!»
… Класс захлёбывался и всхлипывал от смеха.
Но Глафира Петровна даже не улыбнулась.
— Та-ак, Ручкин, — произнесла она металлическим голосом. — И ты чтоб без родителей в школу не являлся. А за урок тебе — двойка.
…Ну за что, спрашивается, двойка? За что родителей в школу? Я же записал всё, как просила Глафира Петровна! Ни словечка не пропустил!
Дело чести
На переменке Петька Редькин предложил Владику Гусеву:
— Давай с тобой заключимся на «сижу»!
— Это как? — спросил Владик.
— А очень просто. Ты всегда, когда будешь садиться на стул, стол, подоконник, в общем, всё равно куда, хоть на потолок, должен говорить «сижу». Если не скажешь, я начинаю считать: раз, два, три… до тех пор, пока ты не скажешь «сижу». Сколько я успею насчитать, столько ты должен будешь исполнить моих желаний. Ну а ты тоже смотри за мной и считай, если я не скажу «сижу». И я буду исполнять твои желания. Это очень интересно!
— Ну ладно, давай, — согласился Владик.
И они потрясли друг друга за мизинчики со словами:
Скажу, скажу, скажу,
Сижу, сижу, сижу,
Не скажешь мне «сижу»,
Исполнишь что скажу!
— Ну всё, — провозгласил Петька, — заключились!
Прозвенел звонок, ребята побежали в класс. Владик уселся на своё место, начал доставать тетради и учебники. И вдруг до него донёсся быстрый шёпот: «…десять, одиннадцать…». Он тут же вспомнил, что не сказал заветное слово, и как закричит Петьке: «Сижу!».
Все удивлённо посмотрели на Владика. Некоторые ребята даже покрутили пальцем у виска. Хорошо, что учительница ещё не вошла в класс.
— А я уже насчитал тебе двенадцать желаний! — ехидно захихикал Петька. — Так что готовься.
Когда урок закончился, Петька, фыркнув, заявил Владику:
— Вот, значит, моё первое желание. Подойди к Катьке Плюшкиной и пропой приятным голосом. С чувством:
Свет мой, Плюшечка, скажи, Да всю правду доложи, Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?
— Да ты что, Петька! — ужаснулся Владик. — Меня же засмеют все! Не стану я это делать! Придумай лучше другое желание!
— Нет уж, — настаивал Петька, — такое моё желание. Выполняй! А то получится нечестно!
Владик понял, что влип в дурацкую историю. Как он себя ругал, что попался на удочку с этим «сижу»! Но ничего не поделаешь — слово есть слово. Владик старался держать своё слово и поступать честно. Он собрался с духом, подошёл к Плюшке и пробурчал:
Свет мой, Плюшкина, скажи, Да всю правду доложи, Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?
Плюшкина взглянула на бледного, хлипкого Владика и прыснула со смеху:
— Ты на свете всех дурее! — еле выговорила она. — Совсем рехнулся!
Ребята вокруг тоже захохотали и спросили Владика:
— Ты чего это, Владька? Правда рехнулся?
— Да не рехнулся я! — оправдывался Владик. — Это я Петькино желание выполнял! Я ему проиграл.
А Петька, приплясывая от восторга, кричал ребятам:
— Ещё одиннадцать желаний! Вот умора-то! Вот повеселимся! Ха-ха-ха!
Прозвенел звонок. Владик сел за парту и тут же подскочил как ужаленный и завопил: «Сижу!».
— А я тебе ещё одно желание насчитал, — ткнул Петька Владика ручкой в спину. — Так что опять двенадцать! Хи-хи-хи! А сейчас сделай вот что.
И Петька зашептал Владику своё задание…
В класс вошла учительница математики Алевтина Васильевна и сказала:
— Ребята! Как я вас предупреждала, сегодня будет контрольная работа.
