— Все в порядке? — спросила Велвет.
— А? — Джексон закрыл на мгновение глаза и сделал глубокий вдох.
— Джексон? — Ее голос перешел на шепот, когда она наклонилась и дотронулась до его щеки. — Как вы?
Почувствовав ее легкое дыхание на своей щеке, он замер. Даже легкие на какое-то время перестали работать. Было только чуткое восприятие. Глубокий вдох принес немного успокоения.
— Я в порядке.
— Хорошо. — Она улыбнулась, посмотрела на изодранную ногу. — Мне не нравится эта царапина. Можно, я ее чем-нибудь обработаю?
На секунду Велвет задержала взгляд на лице Джексона, потом встала и выбежала из комнаты.
Джексон издал протяжный стон. Трудно сказать, что именно произвело на него большее впечатление: легкое и нежное прикосновение пальцев, подобное касанию перышка, или губы, шепчущие у самой его щеки. В любом случае он понял, что впервые за многие годы его сердцу угрожает реальная опасность.
Когда Велвет вернулась в комнату с коробочкой пластырей и пузырьком в руках, он с трудом пришел в себя.
— Вам будет немного больно, — сказала она, прижав кусочек ваты к ране.
— О! — Джексон схватился рукой за больную ногу. — Что, черт возьми, это такое? — Жжение окончательно привело его в чувство.
— Спирт. Простите, но нужно продезинфицировать рану, чтобы не попала инфекция. Я постараюсь сделать так, чтобы не было больно, — сказала Велвет.
Джексон не смотрел, как Велли обрабатывала рану, накладывала антибиотический крем и приклеивала пластырь. Он чувствовал себя глупо: как ребенок, испугался обработки царапины. А теперь еще приходится волноваться из-за реакции на прикосновение ее рук.
— Ну вот, — прошептала девушка и, нежно проведя рукой по пластырю, улыбнулась. — Извините, но вы оказались между Дьяволом и Малышом.
Джексон пожал плечами. Он не хотел говорить, что подозревал Берди в подстрекательстве во всей этой истории.
— В какой-то момент собака… Это ведь собака, не так ли? — спросил он.
Велвет засмеялась, ее глаза светились.
— Это ирландский волкодав. Они, м-м-м… довольно большие.
— Это преуменьшение, — Джексон засмеялся вместе с ней. — В общем, он вошел, и я не успел опомниться, как пес уже стоял над котом, который спал у меня на коленях.
— Дьявол спал у вас на коленях? — Велвет положила руку на его плечо, прожигая горящим взглядом.
— Да, — ответил Джексон, потирая плечо, где только что была ее рука, и посмотрел на девушку.
— Надо же. Обычно Дьявол не признает никого, кроме бабушки. — Велвет перевела взгляд на кресло-качалку.
Джексон проследил за ее взглядом и удивился, заметив, что Берди исчезла. Откашлявшись, он наклонился вперед.
— Нельзя ли мне воспользоваться ванной комнатой?
— Да, вон там.
Слегка покачиваясь, Джексон прошел по полированному паркету в указанном Велвет направлении.
Когда он скрылся за дверью, девушка вскочила и бросилась на кухню. Берди очень тщательно искала что-то в холодильнике.
— Зачем ты это сделала? — спросила Велвет.
— Ничего я не делала. Я тут пытаюсь найти что-нибудь. Хочется сладкого.
— Я о другом, и ты знаешь, что я имею в виду.
Не выражая никакого интереса к происходящему, Верди сняла фольгу с тарелки, на которой лежали рулеты с корицей; взялась пальцами за белую сахарную глазурь и поднесла лакомство к сухим морщинистым губам.
— Нет, это не то. — Она закрыла дверцу холодильника и потянулась к банке печенья.
— Бабушка! — Все еще дрожа от прикосновения к коже Джексона и его взгляда, Велвет пыталась придать твердость своему голосу.
— Что? — удивилась Берди, жуя огромное овсяное печенье, самое большое из тех, что там были.
— Ты, случайно, не спровоцировала драку между Малышом и Дьяволом?
Берди недовольно фыркнула:
— Я тут ни при чем. Это же животные. Причем полярно противоположные. Они постоянно играют таким образом.
— Ты прекрасно знаешь, что их игры могут превратить комнату в руины менее чем за тридцать секунд.
— К чему ты клонишь?
— Ты спровоцировала эту возню?
— Каким образом?
— Ты постоянно провоцируешь Малыша.
— Зачем мне это?
— Не знаю. — Велвет глубоко вздохнула и подняла руки в знак капитуляции. — Я не знаю.
— Девочка моя, по-моему, тебе лучше никуда не ходить сегодня вечером. Ты выглядишь усталой.
Велвет подняла голову и встретилась глазами со знакомым взглядом своей бабушки, как всегда, не выражающим никакого интереса.
— Именно этого ты хочешь, да? Тебе не нравится, что я иду на прогулку с Джексоном.
— Это неправда. И мне обидны твои обвинения. С какой стати я должна быть против твоих прогулок?
— Потому что ты не хочешь, чтобы я снова страдала.
— Это правда. Но я не хочу портить тебе вечер. Ты взрослая женщина и сама можешь принимать решения. — По-видимому, устав держать печенье в руке, Берди бросила недоеденное лакомство в мусорное ведро. — Я не хочу, чтобы ты страдала, но никогда не буду вмешиваться в твою жизнь. Никогда!
Чувство стыда обуяло Велвет. Берди выпрямилась, гордо расправив плечи.
— Извини, бабушка. Просто, когда я вошла, тут было такое… я подумала, произошло что-то страшное. Прости меня.
Велвет обхватила руками старую женщину и прижалась к ней. Берди лучше, чем кто-либо, понимала, через что пришлось пройти Велли в последние годы. Она была единственной в семье, кто действительно поддерживал Велвет во время развода. Родная мать пыталась «наставить дочь на путь истинный», советуя вернуться к мужу и убеждая, что он больше не будет поступать подобным образом. Ее мать не понимала, что это было не в первый раз, а значит, и не в последний.
— Иди переоденься, Велли. По-моему, у этого парня большие планы на вечер. Я погладила твое платье, оно висит у меня в спальне. — Кивнув в сторону задней части дома, Берди улыбнулась. — Иди. Я развлеку его.
— Именно этого я и боюсь, — ответила Велвет с улыбкой. — Пожалуйста, не спугни его.
— Ты полагаешь, что я могу спугнуть?
— Да. — Смеясь, Велвет, направилась в спальню Берди.
Джексон открыл дверцу маленького шкафчика. Помимо полотенец, он нашел там разные другие вещи, аккуратно разложенные по полкам: фен, щипцы для завивки волос, которые лежали в полной боевой готовности на верхней полке, белые полотенца и белье, аккуратно сложенные ниже. Здесь же хранились бактерицидные лейкопластыри, антисептические средства и кремы на вращающейся стойке.
