Великому посольству Негелин, который подтвердил, что „российские ученики от неприсылки к ним денег нажили великие долги, и в том от заимодавцев посажены в тюрьмы, в которых и доныне почитай все обретаются, оставя свои науки". Несмотря на всё свое расположение к России, бургомистр предупредил, что ни один из них не будет освобожден, пока полностью не заплатит долга. Когда сведения о таком обороте событий достигли, наконец, Петра I, тот был возмущен заключением студентов в тюрьму „к бесславию народа российского" и приказал выдать деньги из казны, которые были пересланы непосредственно самому Негелину. Тот тут же заплатил кредиторам и позаботился о дальнейшей учебе молодых людей. 1 декабря 1718 года по просьбе царя Негелин заключил контракт на обучение всех тридцати трех российских посланцев в школе кандидата юриспруденции Петра Стеофаса. Эта школа существовала в Кёнигсберге с целью повышения образования студентов, недостаточно готовых к слушанию университетских лекций, давая им общую ознакомительную подготовку по математике, истории, географии, основам философии и права. Обучались в ней прежде всего лифляндские дворяне. Согласно условиям контракта, русские ученики должны были жить в школе на полном обеспечении, изучая сперва языки, а затем переходя к „различным частям философии и юриспруденции". Срок действия контракта был предусмотрен в полтора года»[23].
Материальное положение студентов улучшилось, но теперь они стали писать в Санкт-Петербург жалобы по поводу качества обучения в школе Стеофаса. Стеофас усердно оправдывался и сам обвинял русских студентов в лености и склонности к гулянию. В июле 1720 года Стеофас доучив их до конца положенного срока, отказался от продления контракта. К тому времени российские власти уже успели сами разобраться с недостойным поведением двоих учащихся, Царским указом от 19 октября 1719 года двое подьячих детей, Матвей Маков и Федор Копылов, которые «непотребно житие свое препровождали, и ничему не учились и государево жалованье получали туне», были отданы в матросы. Ещё один студент, Никита Титов, в начале 1720 года умер в Кёнигсберге. Оставшиеся тридцать были в июле 1720 года отозваны Сенатом домой. Отучившись в Кёнигсберге по 3–3,5 года, двадцать девять из них вернулись через Ригу в Санкт-Петербург. Куда-то пропал Илья Протопопов, объявившийся только через год и объяснявший своё поведение болезнями и помутнением разума. Для прибывших в Санкт-Петербурге устроили экзамен, после которого двадцать восемь из двадцати девяти были определены на службу переводчиками в Коллегию иностранных дел (четверо), дипломатические миссии в Пруссии, Англии, Голландии, Дании, Польше (восемь), а также на различные места в Адмиралтейскую коллегию (шестнадцать). Таким образом, несмотря на недостатки организации, образовательный проект получился удачным. Российское государство получило полезных сотрудников, образование которых оказалось достаточно высоким и востребованным для нужд петровской России. Впрочем, дальнейшего развития этот проект не получил. Массовое обучение казённых стипендиатов в Кёнигсберге выявило серьёзные проблемы как с финансированием, так и по содержанию самой учёбы. В дальнейшем русские власти обычно приветствовали частную инициативу отцов, отправлявших своих детей на обучение в Европу, но сами заниматься организацией этого процесса в больших масштабах уже не стремились. Кёнигсберг же надолго потерял популярность у русских студентов.
В Кёнигсбергском университете в период от смерти Петра I до начала Семилетней войны учились следующие студенты из России:
1) 16.07.1733, Демьян Маленский, Малороссия;
2) 22.09.1738, Friedrich Harsenstein, Москва;
3) 06.10.1739, Johann Heinrich Appelgrun, Петербург;
4) 13.07.1744, Peter Lobry, Петербург, юридический факультет;
5) 29.10.1744, Даниил Вольховский, дворянин, Полтава;
6) 05.12.1744, Adam Oldenburg, Петербург;
7) 06.05.1746, Яков Андреевич Дунин-Борковский, дворянин, Чернигов;
8) 16.12.1751, Андрей Васильевич Гудович, дворянин, Малороссия;
9) 16.12.1751, Петр Иванович Симоновский, Нежин;
10) 29.12.1751, Иван Васильевич Гудович, дворянин, Малороссия;
11) 23.09.1752? Johann David Lapehn, Петербург, юридический факультет;
12) 30.07.1753, Василий Степанович Леонтович, дворянин, Малороссия;
13) 30.07.1753, Николай Степанович Леонтович, дворянин, Малороссия;
14) 30.07.1753, Степан Степанович Леонтович, дворянин, Малороссия;
15) 30.07.1753, Семеон Гусаревский, Малороссия;
16) 08.09.1755, Johann Carl Laurentius Trefurt, Петербург.
Как можно видеть, часть из них были детьми иностранцев, переселившихся в Россию. Все остальные были малороссиянами. Великороссов в этом небольшом списке мы не видим вовсе. С иностранцами понятно: они хотели дать своим детям университетское образование там, где получили его сами, или где получили их отцы или деды. Но откуда взялся наплыв малороссиян? Дело в том, что в первой половине XVIII века казачья старшина Черниговщины и Полтавщины, занимавшая начальствующие должности в малороссийском войске, закрепила за собою владение значительными имениями, фактически закрепостив малороссийских крестьян. Беспощадная эксплуатация крестьян казацкой старшиной обеспечила ей достаточное богатство, чтобы за счёт этого отправлять детей учиться за границу. Раньше пределом мечтаний казацкой старшины была Киево-Могилянская академия. Теперь стало престижно отправлять сыновей в какой-нибудь германский университет, чтобы потом пристроить их на государственную службу в Санкт-Петербурге. Кёнигсберг же был ближайшим германским университетским городом.
Больше же всего положение и богатство казацкой старшины укрепились в эпоху гетманства Кирилла Разумовского, которое началось в 1750 году. С началом правления Разумовского совпадает и пик отъездов студентов из Малороссии на учёбу в немецкие университеты, что мы можем видеть и по кёнигсбергскому университету. Кирилл же Разумовский своим возвышением полностью обязан старшему брату Алексею, который в 1742 году стал фаворитом императрицы Елизаветы Петровны. Алексей сразу перетянул из Малороссии в столицу империи всё семейство Розумов, к которому принадлежал. Розумы получили дворянскую фамилию Разумовских. Своего неграмотного младшего брата Алексей отправил учиться в Европу под присмотром адъюнкта Григория Николаевича Теплова.
Теплов был не простым человеком. В историю он вошёл как русский философ-энциклопедист, писатель, поэт, переводчик, композитор, живописец и государственный деятель, сенатор, действительный тайный советник, противник Петра III, ближайший сподвижник Екатерины II. Теплов составлял акт об отречении Петра III, манифест о вступлении на престол Екатерины II и присутствовал при убийстве низложенного императора в Ропшинском дворце. Был фактическим руководителем Академии наук и художеств с 1746 по 1762 год (при президенте Кирилле Разумовском). Он конфликтовал с Ломоносовым (который умолял императрицу, чтобы она его «от Теплова ига избавить не презрила»), разжаловал Миллера за проповедь норманизма, а поэта Тредиаковского, по словам последнего, «ругал как хотел и грозил шпагою заколоть». Создал устав Московского университета и «Проект к учреждению университета Батуринского». Наставник и близкий друг Кирилла Разумовского, он в 1750 году поехал с ним в Малороссию и стал главой гетманской канцелярии. Он стал и главным инициатором упразднения в 1764 году института гетманства, составив знаменитый документ «О непорядках, которые происходят от злоупотребления прав и обыкновений, грамотами подтверждённых Малороссии». В этом документе Теплов, будучи главой гетманской канцелярии при Разумовском, изобличает институты канцелярии в несостоятельности, кратко излагает историю утверждения гетманской канцелярии в России, причины коррупции в Малороссии, и приходит к выводу, что для улучшения положения малороссийских крестьян необходимо провести ротацию вельмож, а институты Гетманщины
