глубокий космос. Не первый раз летит. И не боится ничего.
Виктор тоже не боялся. В принципе. Наверное. Космос не страшный, особенно если в корабле нет окон. Пугала неизвестность. Впервые в жизни он шел не по рельсам, впервые свернул не зная куда. Это действовало на нервы.
Тем временем Юми прекратила беготню, всё затихло. Но корабль стоял не шелохнувшись. Довольно долго уже стоял. Настенный экран в режиме ожидания показывал часы. Выходило, что стояли уже полчаса. Виктор отстегнулся от койки, встал и подошел к экрану. Кнопок нет — значит сенсорный. Через полминуты копания в интерфейсе нашлась и внутренняя связь с рубкой.
Юми сидела в кресле, пристегнувшись ремнями, и хмуро смотрела куда-то мимо камеры. Потом заметила Виктора и включила звук:
— Что там у тебя?
— Хотел спросить, почему не летим, — ответил Виктор.
— Я хотела спросить то же самое. Но не говорят, гады.
— Часто такое?
— Бывает, — вздохнула Юми. — Хорошо бы отчалить раньше, чем газовоз этот дурацкий. Задолбаюсь его обруливать.
Виктор ничего не знал ни про какой газовоз. Хотел спросить, чтобы поддержать разговор. Но тут Юми отключила ему звук и, похоже, заговорила с кем-то другим. Через минуту звук вернулся.
— Ты тут? — спросила девушка.
— А куда ж я денусь?
— Топай к лифту, и оттуда в шлюз, где в корабль заходили. Не заблудишься?
— А в чем проблема? — забеспокоился Виктор.
— Дозакладка груза, — отмахнулась Юми. — Встретишь запыхавшегося человека, он тебе кое-что отдаст.
— А как я за получение распишусь?
— Ничего не надо, беги давай!
Лифт был рядом с каютой, практически через стенку. Хотя какой это лифт? Одно название, мелкая платформа без стен и крыши. Виктор сначала уехал куда-то не туда и уперся в дверь с кодовым замком. Потом разобрался, где трюм, и, обходя ящики, вышел к шлюзовой камере. Дверь шлюза открылась сама — похоже, Юми управляла ей со своего пульта. И точно так же закрылась за спиной. Потом открылась наружная дверь — автоматика никогда не позволит открывать обе сразу, это даже Виктор знал. Стыковочный коридор был еще на месте, и по нему к шлюзу бежал человек. Несмотря на ерундовую силу тяжести, он порядком запыхался. Виктор не стал его торопить.
— Вы кто? — спросил человек, немного переведя дух.
— Меня послала капитанша, — ответил Виктор. — Ну, художница.
— А, ну тогда вам отдам. Вот!
И он протянул Виктору два накопителя данных. Явно самописные, без наклеек, размером где-то с телефон.
— По одному на каждую остановку? — догадался Виктор.
— Да, прямо старшему на разгрузке отдадите.
— Точно никаких бумаг не надо?
— Да всё нормально, — махнул рукой человек. — Художнице отдадите, она разберется.
И уковылял в сторону станции.
Виктор вернулся на корабль, убедился что обе двери шлюза закрыты как положено, и поехал на лифте в сторону кают. Но опять нажал что-то не то. Жилая палуба — самая верхняя, а между ней и трюмом как раз рубка. Непонятно почему, но именно так.
В рубку Виктор и приехал. Там было поприличнее, чем на жилой палубе — всё отмыто дочиста, везде свежая краска. Чувствовалась хозяйская рука. Свет был приглушен, а на больших экранах по всем стенам мелькали технические схемы, в которых Виктор даже не пытался разбираться.
Три пульта стояли в ряд, точно посередине помещения. Средний был побольше и повнушительнее. За ним, пристегнувшись ремнями к креслу, сидела Юми.
— Принёс? — спросила она.
Из-за широкой спинки девушка вряд ли могла видеть Виктора. Скорее всего, услышала, как приехал лифт.
— Принёс. Дали два каких-то…
— Да знаю я уже! Падай в кресло, сейчас расстыковку дадут.
Виктор приземлился в ближайшее кресло и стал возиться с ремнями. Система была весьма основательной, большая часть предназначалась непонятно для чего и крепилась непонятно как. Но худо-бедно привязался.
Юми, тем временем, явно беседовала с диспетчером.
— … штанги отошли, коридор отошел, визуально контролирую…
Изображение на одном из экранов резко поменялось, и стало видно, как стыковочный коридор втягивается в борт станции. Похоже, корабль остался висеть на длинных решетчатых фермах. Виктору захотелось покрутить камерой, но он не знал как. Да и Юми, скорее всего, не одобрит.
— «Кицунэ», ответьте РП, — донеслось из динамиков. Юми, похоже, привыкла летать одна и вывела радио на громкую связь.
— Ответила.
— «Кицунэ», даю сброс. Ждём угла.
— Поняла, ждём угла.
— Угла? — зачем-то спросил Виктор вслух.
— Ремни проверь, — ответила Юми. — Станция же крутится. Сейчас нас кинет куда надо…
Когда всю жизнь живешь на планете, воспринимаешь силу тяжести как данность. В космосе для этого приходится вращать всю огромную станцию. На корабле тоже есть сила тяжести — значит он к станции прицеплен и крутится вместе с ней. А если вдруг отцепится… Виктор додумал эту мысль ровно в тот момент, когда фермы, державшие корабль, раскрылись. И резко наступила невесомость.
* * *
С ремнями, как оказалось, напутал сильно. От кресла улететь они не давали, но туловище болталось как попало. А тут еще Юми отработала маневровыми двигателями. Как всегда, несколько раз и в какую попало сторону. Пришлось мертвой хваткой вцепиться в подлокотники.
К счастью, минут через пять включились основные двигатели и появилась сила тяжести. Небольшая, меньше чем на станции.
— Ты там живой? — спросила Юми, повернувшись вместе с креслом.
— Вроде того, — ответил Виктор. — С акробатическими трюками закончили?
— Не отстёгивайся пока. Минут через десять дадут нормальный вектор, и тогда уже полетим по-настоящему.
— «Не отстёгивайся», — передразнил её Виктор. — Мне бы пристегнуться сначала по-человечески.
— Будем считать, — улыбнулась Юми. — Что я тебе не говорила про маленький рычаг с правой стороны кресла, возле бедра…
Рычаг действительно нашелся. От себя — не идёт. На себя… о чудо! Плечевые ремни наконец-то сели как надо.
— Там сбоку табличка с инструкцией есть, — продолжила Юми.
— Зачем мне инструкция? — растерянно ответил Виктор. — Я еще ничего не сломал…
Он наконец-то смог нормально настроить поясной ремень. Теперь невесомости можно было не бояться. Наверное. Проверять не очень хотелось.
Юми снова развернулась к пульту, по экранам запрыгали схемы и карты. Виктор пытался хоть что-то понять, но не очень успешно.
— Слушай, — спросил он. — А что за «кицунэ» такое? От диспетчера услышал.
— А, это корабль
