доблести дракона с труднопроизносимым именем. То, что их племя помешано на контроле, доминировании и победах, Кира уже поняла…
Физические упражнения: бег, прохождение полосы препятствий с ловушками, которые мог придумать только больной мозг законченного маньяка, прыжки, бои на мечах, копьях, каких-то странных штуках, название которых она и выговорить-то пока не могла, — всё это для неё никто не отменял.
Варг учил её не только благородным видам воинских искусств, а и грязным приёмам наёмных убийц. Каждый раз придумывал что-то новенькое и такое, что пытаясь повторить за ним, она чувствовала себя увальнем Васько из родного села, который и пройти-то не мог, чтобы не запутаться в собственных ногах и не упасть. Однако проходило немного времени, и она осваивала трюк. Варг тут же добавлял новый…
Мало кто теперь смог бы противостать ей. Однако ни она, ни наставник не были довольны: она становилась лучшей среди людей, но не среди драконов…
Касаемо магии, то поначалу Кира думала, что Варг будет учить её, в основном, манипуляциям с резервом, раз у неё получалось, но он и тут удивил её. Они стали осваивать классическую магию с самых азов. На её робкие возражения, что она ведьма и вряд-ли сможет понять и освоить магию драконов и колдунов, он только цыкнул, что не её дело рассуждать.
Потом, глядя на её обиженное лицо, снизошёл и неохотно пояснил, что она, похоже не только ведунья, а и универсал, уникум. А значит, ей может быть подвластно если не всё, то многое. Вот он и хочет выяснить, что. На её робкий вопрос: как может быть такое, он злобно зыркнул и отвечать не стал. И Кира отступила. Она научилась понимать его и знала, когда можно позволить вольность, а когда лучше молчать или даже исчезнуть, чтобы не нашёл…
Она училась творить магию не при помощи заклинаний, как учили колдунов у них, а мысленно, представляя себе процесс и результат. Так было, безусловно, быстрее, но требовало высокой концентрации и большого резерва. С этим у неё, на самом деле, не было проблем. Она, как ведьма, могла черпать силы из окружающей природы. Но это требовало больше времени, чем обращение к личному резерву. А значит что? Нужно раскачать его, этот резерв, конечно!
И Варг с азартом взялся за задачу. Как? Он требовал, чтобы Кира наполняла резерв до предела, а потом она тянула его силы, но так, чтобы и ему осталось хоть что-то. Потом возвращала, снова тянула. И так без конца. Сначала ей нужна была спокойная обстановка и сосредоточенность, но спустя время, она стала проделывать этот трюк даже во время боя.
Варг был в восторге! Говорил, что это самый эффективный способ победить кого-то, и что именно так сражаются драконы в человеческой или драконьей ипостаси: не только мечом или зубами и когтями, а и магией. И именно она, как правило, дарует победу часто не самому сильному, а самому умелому.
Нельзя сказать, что Кира после его рассказов стала любить или уважать драконов больше…
* * *
Передавать силы Любаве она научилась ещё тогда, год назад. И это стало причиной их по-настоящему серьёзной ссоры.
По правде сказать, Кира переоценила апатию и отупение, в которые впала сестра через почти год жизни у драконов. Она понадеялась, что та просто не заметит вмешательства, если она всё сделает очень осторожно и медленно.
Любава тоже была сильной ведуньей, пусть и ослабленной сейчас. Она не просто почувствовала прилив сил, но и смогла понять, откуда он взялся и сделать выводы.
Кира рассказывала ей о каких-то пустяках и одновременно вливала силы в резерв сестры, когда вопль: мысленный, но от этого не менее гневный и разрушительный для нервной системы, едва не заставил её потерять концентрацию.
— Так ты лгала мне всё это время, мерзавка?!!
Кира вздрогнула, лёжа на своей постели, на другом краю мироздания, в домике, украшенном черепами, стоящем в глухом лесу. Любава бывала страшна в гневе, хотя и впадала в него не в пример реже, чем она сама.
— О чём ты, сестричка? — спросила она, стараясь незаметно свернуть вмешательство.
Даже внутренний голос её звучал сейчас заискивающе, фальшиво и жалко. И, конечно, Любава не поверила ей:
— Одна в лесу, говоришь, живёшь?.. А влезать к людям вовнутрь тебя пень трухлявый научил?
Кира могла бы рассказать, что трухлявый пень бывает крайне полезен, и действительно многому научил её за этот год, но предпочла промолчать. Вдруг пронесёт?
А сестра задала-таки вопрос, которого так страшилась Кира:
— К кому учиться пошла?.. И не вздумай лгать мне, почую!
Это правда. Безо всяких хитроумных техник Варга, Любава всегда знала, лжёт ли сестра и что она задумала. Она и теперь сложила бы два и два, если бы так не ослабела…
Кира молчала. И дело даже не в том, что совесть не позволила бы ей солгать сестре. Она сделала бы что угодно ради её спокойствия: солгала или убила, но не могла придумать на кого можно было бы свалить сомнительную честь быть её учителем. Не было ведьм и колдунов в их стороне, кто мог бы научить такому…
И Любава поняла это. Болью и ужасом был полон её голос:
— Умоляю тебя, милая! Скажи мне, что ты не пошла к Дымному Деду!
Так прозвали Варга в народе потому, что домик, где он жил, был всегда окружён стеной густого тумана. Найти дорогу к избушке мог только тот, кто был готов платить за колдовство честно и щедро.
Кира молчала, и Любава заплакала.
Странно было ощущать это вот так, слыша мысли сестры. Её словно накрыло пеленой беспроглядной тоски: тяжёлой, муторной. Наверное, так Люба и ощущала себя всегда, находясь в плену крылатого змея, и только ради сестры надевая маску спокойствия.
Кира не могла выдержать этой тоски. В своей собственной выматывающей гонке, будучи совсем юной и неискушённой, она совсем не задумывалась над тем, через что проходит сестра. Что делает с ней чужой и страшный мужчина с чуждыми, ненормальными для них понятиями о жизни и удовольствии. Сейчас, когда она, пусть делая только первые шаги, училась погружаться в чужой разум, читать
